Последний бой
Шрифт:
— Ну и что все это должно означать, Анюта Измайлова? Как прикажешь мне ко всему этому относиться?
— Отнеситесь к этому, шеф, как к романтическому приключению, — улыбнувшись в полутьме, сказала стажерша.
Через пару минут — прихваченный морозцем снежок аппетитно поскрипывал у них под ногами — дорожка вывела их к присыпанной снегом живой изгороди, и дальше, через прогал, к асфальтированной дороге, оборудованной с одной стороны то ли тротуаром, то ли велосипедной дорожкой.
"Да, действительно, — подумал про себя Рейндж. — Что это мне в голову вступило? Едва не набросился на девушку,
Пока в голове у Рейнджа крутились такие вот мысли, они успели пройти вдоль шоссейки еще примерно с сотню шагов.
Измайлова щелкнула кнопкой брелока, и машина, припаркованная у обочины, тут же ответно поприветствовала их коротким всполохом подфарников.
— Ты вроде бы припарковала тачку возле пансионата? — удивился Мокрушин.
— А это другая машина, — сказала Измайлова, доставая из кармашка куртки еще один брелок с ключами. — Разве вы не видите, шеф, что это — минивэн?
— Вижу, не слепой, — буркнул Рейндж, усаживаясь на переднее сиденье. — А на фига, спрашивается, нам сдалась вторая машина? И как далеко мы собираемся ехать?
— Расслабьтесь, шеф. — Измайлова стала прогревать движок, не забыв врубить печку, чтобы побыстрее нагреть салон. — Существуют кое-какие вещи, которыми не очень удобно заниматься в пансионате.
— Ага, кажется, я врубился, — сказал Рейндж, вновь воспряв духом. — Ну тогда да, тогда, конечно, поехали!
Ехать им и вправду пришлось недолго — до ближайшего коттеджного поселка по дороге на Истру. Строительство здесь еще не было завершено, поэтому территория пока не охранялась, а электрические огни светились всего в двух или трех местах.
— Это что, Анюта, твой дом? — спросил Рейндж, когда фары на мгновение осветили двухэтажный кирпичный особняк (он успел заметить спутниковую тарелку, укрепленную на уровне второго этажа). — Кстати, забыл тебя спросить, хотя, наверное, сейчас это лишнее... Ладно, все равно спрошу: ты замужем или нет? То есть в реальной жизни, а не по «легенде»?
— Вы оба раза не угадали, шеф, — сказала Измайлова, в очередной раз уклоняясь от прямого ответа. — Дом этот принадлежит не мне, а родственнику, скажем так. Что касается второго вопроса, то вы, наверное, правы: сейчас это — лишнее.
Они выбрались из минивэна; Измайлова тут же поставила запасную тачку на сигнализацию. Поднялись на крылечко. Стажерша отперла входную дверь, пропустила его в прихожую, и сама прошла вовнутрь, не забыв запереть за собой дверь.
И тут же попала в объятия Рейнджа.
— Это ты классно придумала, Анюта, — шептал он в темноте, пытаясь найти ее губы. — Действительно — «романтическое приключение»...
Но тут вдруг почти одновременно случились две вещи, к которым Мокрушин, учитывая его нынешний фривольный настрой, оказался не слишком-то подготовлен. Во-первых, Анюта куда-то испарилась из его объятий, а во-вторых, сначала раздалось чье-то покашливание — «кхе... кхе...», — и тут же в прихожей вспыхнул электрический свет.
Рейндж повернул голову и увидел Шувалова, у которого — от удивления? — была приподнята правая бровь.
— Что это с вами, Владимир Алексеевич? — поинтересовался начальник, на котором по обыкновению красовался цивильный костюм. — Вы в порядке?
Рейндж только сейчас сообразил, что он по-прежнему держит руки перед собой, слегка разведя их в стороны, так, словно намеревается кого-то заключить в объятия (что было недалеко от правды), причем в правой руке оказалась зажатой презентованная ему Шуваловым же трость.
Опустив руки почти по швам и мысленно обозвав себя для начала «конченым кретином», он все же кое-как сумел выдавить из себя:
— Я... это... помогал стажеру снять верхнюю одежду...
— Уверен, что стажер как-нибудь сама с этим справится. — По губам «свояка» пробежала легкая усмешка. Он перевел взгляд на Измайлову, которая, сохраняя совершенно спокойный вид, уже успела снять свой кожан и определить его на вешалку. — Анна, заварите-ка нам всем по кружке крепкого чаю! А вы, Владимир Алексеевич, следуйте за мной.
Когда они, миновав проходную комнату, вошли в оборудованный офисной мебелью кабинет, освещенный мягким светом настольной лампы, Рейндж наконец врубился, почему он не заметил свет в окнах, когда они подкатили к этому особняку: в этом помещении окна попросту отсутствовали как таковые.
— Присаживайтесь, Мокрушин, — кивнул «свояк» на одно из трех расставленных возле офисного стола кресел. — Как самочувствие? Не слишком ли рано мы выписали вас из больницы?
— Я в полном порядке. — Рейндж, прислонив «палицу» к торцу стола, осторожно опустился в кресло. — Не соображу только, что это за новая фишка? Отпуск... пансионат... «невеста»... — Достав из кармана пачку сигарет и зажигалку, он пробормотал: — Ну погоди, рыжая бестия, ужо я тебе задам...
— Вы что-то сказали, подполковник?
— Нет... То есть да. Разрешите курить, Сергей Юрьевич?
— Добро, можете курить.
Рейндж сунул сигарету в уголок рта, прикурил. В неофициальной обстановке он был с Шуваловым на «ты». Но судя по тону, который сразу задал их разговору «свояк», речь сейчас будет идти о каких-то серьезных делах.
— Я пропустил что-то важное, командир? — окутав себя табачным дымом, поинтересовался он. — Когда такое было, чтобы меня, «элиту», опекала зеленоротая стажерша? Как все это прикажете понимать?
— Как форс-мажорную ситуацию, — устало помассировав виски, сказал Шувалов. — Измайлова, кстати, с Нового года не стажер, а полноценный агент. Мы из тактических соображений придержали соответствующий приказ... Нуда ладно, не о том сейчас речь.
— Что вообще стряслось? — подавшись вперед, спросил Мокрушин. — Объясните хотя бы в двух словах!
Полковник тоже выковырял из пачки сигарету, но, так и не прикурив ее, бросил, сломанную, в пепельницу.
— Сейчас разгорается крупный скандал вокруг «Рос-транснефти» и исчезновения некоторых связанных с этой беспрецедентной аферой личностей...