Последний бой
Шрифт:
— Пока что числюсь в ранге «стажера», — сказала девушка, притормаживая возле очередного светофора. — Женщине, знаете ли, не так просто пробиться, сделать карьеру в том бизнесе, которым мы с вами занимаемся.
«Случайно это получилось или нет, — размышлял про себя Рейндж, — но на этот раз, кажется, меня ожидает награда за все мои труды даже покруче, нежели очередной орден на грудь...»
Переварив чуток эту приятную мысль, он в очередной раз скосил глаза на круглые, плотно облитые невесомым шелком коленки Измайловой: стажерша, перед тем как усесться за руль, сняла дубленку, под которой оказались юбка — не так чтобы очень длинная — и пиджачок, надетый, кажется, как того требует
"В последний раз, когда я ее видел в совбезовском кабинете Шувалова, эта Измайлова, сдается, была брюнеткой, — чувствуя себя в эти минуты в полном ладу с самим собой и внешним миром, подумал Рейндж. — Мордашка у нее симпатичная, да и фигурка, кажется, недурственная. Гм... На Сейшельских островах, конечно, сейчас тепло и солнечно... море-шморе, бананы-кокосы... Но и здесь, в Подмосковье, можно в феврале приятно провести время... тем более если компанию тебе составляет приятная девушка, которой поручено играть роль «невесты»...
Спустя около получаса, в стремительно опускающихся на землю вечерних сумерках, они въехали на территорию пансионата «Сосны», расположенного неподалеку от берега Истринского водохранилища.
Измайлова припарковала «Опель» на стоянке перед четырехэтажным зданием пансионата «Г-образной» формы, вестибюль и часть окон которого светились электрическими огнями. Заглушила движок, после чего, повернувшись к своему спутнику, сказала:
— Я сегодня уже побывала здесь, шеф, утром, около десяти.
— Ну? И что?
— Для начала оформила вас и себя в забронированный для нас двухместный люкс, — глянувшись в зеркальце, Измайлова достала из сумочки помаду и прошлась ею по губам. — Сказала администрации, что мы вселимся в номер ближе к вечеру. Ну и внесла плату за десять суток пребывания здесь.
— Из средств конторы, надеюсь?
— Да, конечно.
— А почему выбор пал на этот пансионат? У тебя что, здесь есть какой-то блат?
— Зачем прибегать к какому-то блату, если сейчас все решают деньги? — резонно заметила Измайлова (хотя стажерка была моложе Рейнджа всего на каких-то лет пять, она, кажется, уже целиком принадлежит к «новому поколению», которому трудно врубиться, что такое этот самый блат). — Примерно сто у.е. за сутки пребывания, вот и весь блат. Ну так вот: я еще утром хорошенько тут осмотрелась и прикинула, что здесь для нас вполне подходящее место.
— В каком смысле? Для чего «подходящее»?
— Для всего, — уклончиво сказала Измайлова, пряча зеркальце и помаду обратно в косметичку. — Кстати, шеф, я уже забросила в номер кое-что из вещей, пришлось побывать и у вас в квартире...
— Терпеть ненавижу, когда кто-то посторонний роется в моих вещах, — подал реплику Мокрушин. — Ну да ладно, Измайлова: ты теперь вроде как не чужой мне человек.
Они выбрались наружу из машины. Измайлова открыла багажник, в котором лежала набитая снедью и напитками сумка (другой баул, куда было сложено барахлишко, которое натаскали Рейнджу за время его пребывания в ЦКБ, кассеты, «сидюшки» и с полдюжины подаренных ему коллегами книг забрал подъехавший с Анной в клинику помощник Шувалова, обещавший забросить вещички в квартиру Рейнджа при балашихинском «центре»). Рейндж перебросил в левую руку презентованную ему недавно самим «свояком» трость, довольно увесистую, с резным набалдашником и то ли выгравированным, то ли нарисованным на ней стремительным силуэтом пластающейся в беге пантеры, намереваясь извлечь из багажника сумку и повесить ее себе на плечо, но его спутница, успевшая облачиться в нежно-бирюзового цвета дубленку, отрицательно покачала головой:
— Шеф, я сама займусь багажом, — сказала она, без видимых усилий выдернув дорожную сумку из кормового отделения «Опеля». — Вы еще не совсем здоровы, и рядом с вами сейчас есть человек, который способен о вас позаботиться.
Дежурным администратором пансионата оказалась блондинистого окраса молодка лет тридцати с небольшим, обладающая довольно аппетитными — с точки зрения Рейнджа — формами: она была одета в синий брючный костюм и белоснежную блузку.
— Здравствуйте, — поставив сумку возле стойки, сказала стажерка. — Моя фамилия — Измайлова. Мы с вами уже общались сегодня утром, верно? У нас забронирован номер. Ну, вот, мы приехали вселяться...
— Добрый вечер, господа. — Администратор одарила вновь прибывших дежурной улыбкой. — Добро пожаловать в пансионат «Сосны».
Рейндж уловил на себе заинтересованный взгляд расположившейся по другую сторону стойки блондинки. Или, если угодно, оценивающий. А что? Мужик он видный, да вдобавок еще и холостой (женщины как-то просекают это дело едва не с первого взгляда). Молодой, статный, гладко выбрит, пахнет от него мужскими духами «Давыдофф». Фингал под левым глазом давно уже прошел, образина мужественная, но не зверская, лицо украшают щегольские темные усы, которые он отрастил уже в ЦКБ, «фейс» даже, кажется, чуток округлился на обильном правительственном спецпайке. Прикинут в длинное черное кашемировое пальто, на голове шляпа, концы кашне выпущены наружу и свободно свисают на грудь. Даже то обстоятельство, что он при ходьбе слегка опирается на трость, придает его облику — так, во всяком случае, предполагал сам Рейндж — некий дополнительный шарм и загадочность в женских глазах. И если не обращать внимание на случающиеся изредка «прострелы» в области крестца — окружающим об этом знать вовсе не обязательно, — то мужчина он, как говорится, еще хоть куда. Особенно на фоне отдыхающих здесь с семьями отставных полковников и генералов и пузатеньких третьестепенных чиновников.
Администраторша, спохватившись, перевела взгляд с Рейнджа на экран компьютера, щелкнула пару раз «мышкой», потом, обернувшись, взглянула на стенд с ключами.
— Ваш номер триста пятый.
— Ключ от номера я взяла еще утром, — сказала Измайлова, хлопнув ладошкой по свисавшей с правого плеча дамской сумочке. — У нас к вам будет одна просьба.
— Да? — вежливо улыбнулась блондинка.
— Нам с мужем сказали, что здесь тихое, покойное место...
Рейндж открыл было рот, чтобы поинтересоваться у стажерки, с каких это пор он числится ее мужем, но в следующую секунду решил все же промолчать.
— Да, конечно, — сказала блондинка. — Мы стараемся создать для наших уважаемых клиентов настоящую семейную атмосферу. У вас есть какие-то особые пожелания?
— Вообще-то мы привыкли рано ложиться и поздно, иногда даже за полдень, вставать, — многозначительно посмотрев на своего рослого спутника, да она и сама была росточком под сто семьдесят пять, — сказала Измайлова. — Так вот: если мы, к примеру, пропустим время завтрака, то... То вовсе не обязательно тревожить нас стуком в дверь или телефонным звонком по таким вот пустяковым поводам.
— Хорошо, я вас поняла. — В не сходящей с лица миловидной администраторши вежливой улыбке было примерно столько же тепла, сколько в заснеженном подмосковном пейзаже при минус десяти по Цельсию. — Я проинструктирую обслуживающий персонал, чтобы вас не беспокоили "по пустякам.
— Одну минутку! — вдруг сказал Рейндж. — У меня тоже имеется вопросик.
— Да, я вас слушаю. — Когда блондинка посмотрела в его сторону, ледышки в ее синих глазах мгновенно растаяли.
— Хочу вот спросить, а у вас здесь баня, к примеру, имеется в наличии?