Последний бой
Шрифт:
Ян не стал настаивать. Он решил тоже выдержать характер… насколько сил хватит. Взяв со столика столичную газету, он попытался вчитаться в текст. Но и практики было маловато, и текст повествовал о вещах, которые ему были неизвестны и не интересны. И Оксана так поправила юбку, что Ян отчёливо услышал шорох ткани о шёлк чулка… или вообразил себе, что услышал. Текст перестал восприниматься вовсе. Ян тупо смотрел в газету, забывая её перелистывать. Забыв и про пиво.
Он, конечно, не мог увидеть, что Оксана изредка бросает на него заинтересованный взгляд. Как обида
Оксана встала, сделал два шага вперёд… а дальше шаткий вагон и внезапно возникший на дороге, вполне себе пологий, по правде говоря, поворот, сделали своё дело. Оксана пошатнулась и, вскрикнув, упала на колени Яна. Попутно заехав бедром о столик. Так что морщилась она, удобно устроившись в руках Яна, вовсе не делано.
– Синяк теперь будет, - сказала грустно. Всё из-за тебя…
– Ну конечно, из-за меня!
– не стал спорить Ян, постаравшись поцелуями утишить боль…
На его взгляд, получилось неплохо. Что думала Оксана, знала только она сама.
Прам ввалился в гавань ближе к вечеру. Людей в порту в это время немного, так что увидеть, во что превратился боевой корабль Игоря Колесника, собралось человек двадцать-двадцать пять. Перекошенный на левый борт, лишённый всякой возможности двигаться прямо, да и двигавшийся рывками. До причала он доковылял с превеликим трудом. К законному месту прайда Колесника. Людей на борту видно не было, так что Арселию поначалу показалось, что их нет вовсе, и прам топает сам по себе. Однако вскоре стала заметна одинокая фигурка у правила, потом кто-то вроде мелькнул по правому борту… двое как минимум были живы.
– Зови доктора, - тихо сказал Арселий, обращаясь к стоявшему подле Терри.
Гном взмахом руки отправил за лекарями ближнего к себе карла, а сам поспешил за капитаном. Тот уже шёл к праму, которому до причала оставалось саженей сорок, не больше.
Где-то саженей за двадцать, рывками двигающееся правое колесо, отыграло назад. Видимо, сыграла сила привычки. Прам крутануло, и он очень неудачно вошёл в причал углом понтона. Сила удара была такова, что кое-кто из встречающих не устоял на ногах, а звук был слышен далеко вокруг. Прам стал медленно дрейфовать назад, к центру гавани… но уже прыгало на него несколько человек, уже кто-то кинул швартов, и его цепляли за битенг. Уже кто-то побежал в блокгауз, а кто-то лез наверх, на мостик…
Арселий стоял с каменным лицом. За последнее время, Трамп лишился немалого количества прайдов и прамов. Но из золотой дюжины пока выбыл, да и то на время, только прайд Орла. Теперь ещё и Игорь?!
Теперь ещё и он… Колесника вынесли из блокгауза, притом - вопреки всем приметам, несли ногами вперёд. Никогда траппер не вынесет так живого. Да и не спешили, еле шли, потрясённые. Следом вынесли ещё одного… Третий вышел сам. Это был гоблин Ярок, один из трапперов Игоря. Вид Ярка, равно и вид спустившегося сверху Рустема явственно выдавал, в какую переделку они попали.
Арселий не стал устраивать разбор на причале. Да и что сейчас могли сказать люди… Да и нужно ли было их слова делать общим достоянием…
– Ко мне обоих, - сказал капитан тихо. И поспешил к себе, более на прам не оглядываясь.
– …в двадцати милях взяли нас, - тихим, отупелым голосом вещал Рустем.
– Пирог двадцать, пять троллей… пищалей - штук двадцать было! Но это всё ладно бы, мы бы отбились, тем более Илья сразу умудрился завалить двух троллей. Удачно бомбой из мортиры засадил… Оно бы так, да тут мы вдруг взорвались.
Арселий прекратил бег по кабинету, остановился и уставился на траппера. Тот, похоже, изумления капитана не заметил.
– …колеса левого у нас не стало сразу. Потеряли одного из наших, Херррека Хряка, он за борт от взрыва вылетел. Куда уж там спасать - его сразу на части порвали. Нас влево повело, прямо в гущу пирог. Ну, меня Игорь к правилу поставил, сам с мечом в гущу полез, да с ним Ярок и Якокка. Так и пёрли… А потом Игоря зацепили всерьёз… Он упал. Якокка дрался над ним, сколько было сил… Потом его разорвали тролли.
Он внезапно всхлипнул. И тут же, одновременно с ним, всхлипнул Ярок. Якокка был его единоутробным братом, а родственные чувства у гоблинов были развиты сверх всякой меры.
– Двадцать миль, стало быть… - пробормотал Арселий.
– Распустились совсем орки. Так близко мы давно уже их не видели. Ладно, молодцы, идите, Я думать буду. Завтра ребят хоронить будем. Прам ваш чинить будем.
Трапперы вышли… вернее - их вывели. Сами идти измождённые бойцы не могли.
Арселий даже не заметил этого, задумчиво изучая яркое и прозрачное вечернее небо. Как обычно в сезон цветения. Какой-то он необычный, этот обычный сезон цветения…
Поезд набрал полный ход, а стало быть каждый час делал по сорок миль. Глубо зарывшийся в болота Порубежья полуостров, на котором стояли Трамп и фактории, в общем уже закончился. Теперь дорога пролегала по высокой рукотворной насыпи, прямо среди болот пролегала. Болота, правда, здесь были неопасные для трапперов, орков да троллей здесь давно уже не видели… но от того не менее опасные. Нет троллей - есть змеи по шесть-семь саженей длиной. Нет орков - хватает лихого люда, что троллям сто очков вперёд даст. Так что остановок здесь не делали даже обычные поезда, в порубежье останавливающиеся по первому требованию. Куда уж там экспрессу.
В вагоне было слишком жарко и душно, одуряюще пахло женскими духами и притирками, которые Оксана во множестве употребляла перед отходом ко сну, так что Ян вышел в тамбур и, опустив фрамугу, дышал свежим, пусть и с запахом угольного дыма, воздухом. Ветер рвался в тамбур, приятно холодил разгорячённую кожу. Вагон покачивало на стыках, но разве подобные мелочи могли озаботить траппера, по шесть месяцев в году проводившего на палубе прама… Ян даже не замечал колебаний пола под ногами. Думал…