Последний бриллиант миледи
Шрифт:
Но Дартова история с сокровищами не заинтересовала. Он не спал той ночью. Дождь скребся в окно… Дартов смотрел на размытую водой луну, и перед его глазами снова и снова возникало лицо с портрета. Он не мог осознать, что женщина существует только на холсте. Ее глаза – зеленые и продолговатые, как у египетской кошки, – говорили о другом. Она шутила с ним, дразнила. Она лежала рядом на шелковом покрывале в виде неуловимого пятна лунного света – прозрачная, невесомая, соблазнительная. И он обнимал ее…
Он не смог выторговать у Огюстена этот портрет. Все три недели, проведенные в Париже, Дартов с диким упорством обходил
– Видно, правду говорят, что эта стерва сводила с ума нашего брата одним взмахом ресниц… – сказал Огюстен, провожая Дартова на самолет. – Берегись, не стань фетишистом…
Но почтенный Жан Дартов не уберегся. С тех пор он повсюду искал ее. Он ненавидел ее, как тяжелобольной ненавидит свою болезнь, но вынужден всячески лелеять ее, подавлять боль наркотиком и со страхом ждать новой волны.
Да, Жан Дартов тяжело болел любовью к… пустоте. И это была величайшая тайна, которой он стеснялся и которую тщательно скрывал даже от друзей.
«Эта тоже ничего… – снова подумал Дартов, перед тем как открыть дверь своей каюты. – Но у нее совсем пустые глаза… Пустые, как пустыня… Берегись, братец Ярик…»
…В восемь утра Влада сидела в баре на верхней палубе. Ей хотелось поскорее рассказать Ярику о ночном визитере и отругать его за то, что он сообщил ему номер ее каюты. В баре было пусто, у стойки скучал только один бармен, остальная обслуга суетилась в зале ресторана, куда уже медленно начали стекаться заспанные члены делегации. Надо было идти на завтрак, но Ярик все не появлялся. В углу за соседним столиком мирно дремали художник Скун и московский гость. Казалось, что они вообще ни разу не заходили в свои каюты, не переодевались и не брились с самого начала поездки. Влада нервно выстукивала на поверхности столика какую-то мелодию длинными отполированными ноготками.
– Что-нибудь будете заказывать? – спросил ее бармен.
Влада заказала кофе с коньяком и вспомнила, что не взяла с собой кошелек. «Что за жлобская поездка! – вспылила она. – Все напитки – платные, даже кофе!»
– Запишите на мой счет! – кивнула она бармену.
Художник Скун открыл один глаз, мутным взглядом обвел помещение, воскликнул: «Всем – водки!!!» и снова удобно устроился на широком плече своего товарища.
Еще через десять минут Владе надоело ждать. Да и пора было идти в ресторан. После завтрака пароход должен был причалить еще в один пункт, и вся вакханалия встреч, обедов на траве и официального вечера во Дворце культуры должна была вновь повториться. Только на этот раз – с большей помпой, ведь пароход причаливал в крупном областном городе О.
Войдя в зал, Влада сразу же заметила за столиком своего вчерашнего гостя – Дартова. Он сиял своей фарфоровой улыбкой, поблескивал массивным золотым перстнем и благоухал терпким мужским ароматом французских духов. Он, как и вчера, поднял на Владу свой бархатный взгляд.
За своим столиком Влада увидела Куртю
– Наш коллега, видимо, решил остаться голодным! – сказал Куртя, подвигая Владе стул.
На завтрак подавали салаты, овсянку, йогурты и холодную телятину. Влада едва притронулась к еде, выпила немного ананасового сока. Она заметила, что за соседним столиком отсутствует Атонесов.
– Ребята потихоньку бегут с парохода, – сказал Зозуленко, перехватив ее взгляд. – Не удивлюсь, если на этой остановке мы утратим еще несколько персон.
– Конечно же! – подхватил Куртя. – Все им кажется скучным! Вот если бы это был кругосветный круиз…
– Патриоты хреновы! – согласился с ним Зозуленко.
На этом разговор за столиком прекратился, каждый был занят содержимым своей тарелки.
После завтрака Влада решила все же разыскать Ярика и решительно направилась в его каюту, которая находилась на второй палубе.
На стук никто не ответил. Влада подергала ручку, и, к ее удивлению, дверь открылась… Сразу же мощный сырой сквозняк закружил в своем вихре какие-то бумажки, лежавшие на столике, поднял облако пепла из пепельницы. На ветру затрепетала занавеска: в каюте был открыто окно. Влада быстро вошла вовнутрь и поспешила закрыть дверь.
– Ярослав, это я! – крикнула она, прислушиваясь к звукам в ванной комнате.
Но ответом ей была тишина. Без сомнения, Ярика в каюте не было, на столе стояла грязная чашка из-под кофе и бутылка коньяка…
Влада тронула разостланные на кровати простыни – они были холодные и влажные от мелких брызг, летящих из открытого окна. Значит, постель оставалась пустой, по крайней мере, часа два-три… Владе стало холодно, она решила закрыть иллюминатор. Она уже взялась за ручку и вдруг заметила на круглой пластиковой раме бурый след, такой, будто кто-то выплеснул в окно остатки кофе. Влада достала из ридикюля свой носовой платок, тщательно протерла белую раму и, прежде чем выбросить платок в реку, поднесла его к глазам. Потом пожала плечами, свернула из носового платка мягкий шарик, бросила в воду и закрыла окно. Нужно было незаметно выйти. Она уже стояла у двери в узком коридорчике, когда заметила, что ручка на двери тихонько поворачивается, словно кто открывает ее с той стороны. Влада плотно прижалась к стене и затаила дыхание. Она не ошиблась – кто-то осторожно и тихо открывал дверь. Влада плотнее вжалась в стену, наткнулась на спасительные двери ванной комнаты и так же осторожно и бесшумно начала отступать в темноту этой небольшой кабины, потом так же бесшумно скользнула в тень и спряталась за пластиковой шторой душа. Дверь ванной она закрыть не успела – в каюту уже кто-то входил…
Как в кривом зеркале, сквозь мутный пластик длинной шторы Влада разглядела, что это был один из друзей Дартова – Вадим Портянко. Лысый толстяк так же, как и она, удивленно оглядел пустую каюту, несколько раз окликнул друга, бросил взгляд на приоткрытую дверь ванной, прислушался, несколько раз растерянно повторил: «Ничего не понимаю…» и, прихватив со стола бутылку, так же тихо удалился.
Влада с облегчением вздохнула и, посчитав в уме до двадцати, тоже вышла из каюты.
Пароход уже причаливал к берегу, все члены делегации собрались на палубе, – Влада вышла в пустой коридор и поспешила присоединиться к остальным… День обещал быть жарким.