Последний час декабря (сборник)
Шрифт:
– Воруете яблоки в чужом саду?
Увидев ее, светловолосый жутко смутился. Потом он подошел к Наде и протянул ей на ладони розовобокое яблоко. «Сегодня Яблочный Спас!»
Надя схватила яблоко, впилась в него зубами и, соскочив с качелей, умчалась в дом. «Это мой институтский приятель – Валерьян Вишневский, я его пригласил на ужин!» – пояснил Наде ее брат Сергей. За столом Надя пристально рассматривала Валерьяна и подтрунивала над ним, вгоняя его в краску.
Второй раз они встретились осенью, в Петербурге, в доме общих знакомых. Валерьян бросился ей навстречу: «Здравствуйте,
Уже прощаясь с хозяевами дома и собираясь уезжать, Надя смилостивилась над расстроенным Валерьяном и произнесла: «А я, представьте, вас вспомнила! Заходите как-нибудь к нам в гости!» Валерьян просиял, заверил, что непременно придет. И действительно, через несколько дней пришел к Бурковским – якобы опять к приятелю Сереже, но у Нади было такое чувство, что Валерьян пришел к ней. За ужином Надя была с ним любезна и даже нежна – вздыхала, бросала на него томные взгляды, попросила написать что-нибудь ей в альбом, а после того как Валерьян сделал запись, демонстративно прижала альбом к груди, заставив бедного юношу покраснеть. «Надька, что ты жеманничаешь? Не иначе опять задумала какую-то гадость?» – прошипел ей на ухо брат, слишком хорошо знавший Надин характер и ее шуточки.
А она и впрямь задумала. Надя решила разыграть Валерьяна, притвориться, будто она в него влюблена. В эту же ночь она написала ему любовное письмо. При этом она вовсе не стала затруднять себя сочинением письма, а просто переписала страницу пылкого любовного послания одной героини из французского романа. От себя Надя, похохатывая, сочинила только приписочку, в которой пригласила Валерьяна на свидание. «Я буду ждать вас в полночь на Смоленском лютеранском кладбище, у фамильного склепа… Навеки ваша Надя». И отправила это безобразие Валерьяну.
– Зачем?! – воскликнула Саша Архипова, когда Надя рассказала подруге о своей выходке. – Неужели тебе его не жалко? Представь, как он стоял там, ночью, на кладбище, среди могильных плит?! – Саша в ужасе закатила глаза.
А Надя довольно хихикнула – вид растерянного Валерьяна Вишневского, мерзнущего среди мрачных готических декораций кладбища, был для нее словно бальзам на сердце. Пусть, пусть пострадает!
Саша покачала головой:
– Какая ты злая, Надька!
– Ага! – легко согласилась Надя. – Мне очень нравится его мучить! Сама не пойму почему.
Ей было ужасно интересно – приходил Вишневский на кладбище или нет. А должно быть, не приходил, что он – дурак?!
– Приходил, – сказал Валерьян. – И через два часа понял, что я совершенный дурак. Вы можете быть довольны – ваш розыгрыш удался.
– Но я… – пролепетала Надя.
– Ваш брат рассказал мне о вашем незаурядном чувстве юмора, – холодно прервал ее Валерьян. – Вы, Надя, еще совершенный ребенок. Да к тому же ребенок злой и избалованный.
Надя задохнулась от возмущения и не нашлась что ответить.
Подумав на досуге,
В день рождения, когда в гостиной Бурковских стали собираться гости, Надя, увидев, что Валерьян Вишневский уже находится среди гостей, громко объявила:
– Господа, вы слышали печальную новость? Писевский повесился!
Воцарилось всеобщее молчание. Только Валерьян как будто вскрикнул. Во всяком случае, как с удовлетворением отметила Надя, он побледнел и схватился за сердце.
– Да когда это случилось? – спросил кто-то.
– Этой ночью! – вздохнула Надя.
– Это моя вина, господа! – глухо сказал Валерьян. – Я виновен в его смерти.
– Ну что вы! При чем тут вы, – с деланым сочувствием промолвила коварная Надя, – не вините себя!
Но Валерьян был безутешен.
– Господа, все помнят, как третьего дня я был груб с Писевским! Назвал его недостойным человеком, предлагал ему дуэль! И вот что из этого вышло! Эта смерть на мне, господа!
Надя изо всех сил сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
Валерьян был так убит горем и чувством вины, что не сразу обратил внимание на то, что все присутствующие в зале гости вдруг разом замолчали и повернулись к дверям, в которые вошел «покойный» Писевский в черном костюме и с цветами. Господин Писевский, давеча получивший от Нади приглашение на ее именины (что его, кстати, весьма удивило), растерянно оглядывался по сторонам, не понимая, отчего к нему приковано всеобщее внимание.
Не в силах более сдерживаться, Наденька расхохоталась. Кончилось все, впрочем, совсем не смешно. Когда Надина шутка открылась, разразился скандал. Писевский объявил, что более никогда не переступит порог этого дома, а Валерьян, в очередной раз выказав себя человеком без чувства юмора, подошел к Наде и срывающимся от гнева голосом сказал, что она злая девчонка, после чего развернулся и ушел. Надя фыркнула: скажите, пожалуйста! Какое он имеет право запрещать ей смеяться над тем, что она находит смешным?!
Впрочем, Валерьян обижался недолго. На следующий день он пришел к Наде домой. Продрогший и тихий. Сказал, что долго бродил по улицам, думая о ней, и сам не заметил, как оказался возле ее дома.
«Какие у него длинные ресницы! Как у барышни! – подумала Надя. – И как ему, право, идет этот костюм!» Она потянулась к Валерьяну губами.
– Опять ваши шутки? – прошептал он и привлек ее к себе.
Но Надя оттолкнула его, подвела к окну и сказала:
– Вон видите – на углу стоит городовой? Так вот! Я вас поцелую, если вы прежде расцелуете его в пышные усищи! Или облобызайте вон ту лошадь в повозке у соседнего дома. Выбирайте сами, месье Вишневский, кто из них вам больше нравится. А я буду смотреть из окна!