Последний дар утраченного рая. Поэты русской эмиграции 1920–1940-х годов

Смирнова Оксана

4

Шуршит ледок,А сердце бьется…А вдруг челнокПеревернется.И берег нем,А сердце бьется…Не лучше ль тем,Кто остается?Ну, не смешно ль,Как сердце бьется…Утихла боль,Тоска уймется.Родная Русь,Как сердце бьется…Когда вернусьИ все вернется?1920

Эйфелева

башня

Красит кисточка мояЭйфелеву башню.Вспомнил что-то нынче яРодимую пашню.Золотится в поле рожь,Мух не оберешься.И костей не соберешь,Если оборвешься.А за пашней синий лес,А за лесом речка.Возле Бога у небесКрутится дощечка.На дощечке я сижу,Кисточкой играюсь.Эх, кому я расскажуИ кому признаюсь.1926

Яр

Не помню названья – уплыло,Не помню я весь формуляр.Да разве в названии сила?Пускай называется: «Яр».Ценитель развесистой клюквы,Веселый парижский маляр,Две странные русские буквыНа вывеске выписал: «Яр».И может быть, думал, что этоФамилия древних бояр,Царивших когда-то и где-то, —Две буквы, два символа: «Яр».Окончил и слез со стремянки,И с песней отправился в бар…И тотчас досужие янкиПришли и увидели: «Яр».И в новой пунцовой черкескеБоярский потомок, швейцар,В дверях отстранил занавески,Чтоб янки вошли в этот «Яр».И янки вошли и сидели,И пили под звуки гитар,И ярко горели и рделиДве буквы на вывеске: «Яр».Их грабили много и долго,Но князь открывал им «Вайт-Стар»,Но пела княгиня им «Волгу»,И мил показался им «Яр».Приятно все вспомнить сначала,В каком-нибудь там слиппинг-кар,Как дама о муже рыдалаРасстрелянном там, в этом «Яр».Как, в рот запихавши кинжалы,Как гончая, худ и поджар,Какой-то забавнейший малыйПлясал в этом бешеном «Яр».1926

Игорь Северянин

(1887–1941)

Классические розы

В те времена, когда роились грезыВ сердцах людей, прозрачны и ясны,Как хороши, как свежи были розыМоей любви, и славы, и весны!Прошли лета, и всюду льются слезы…Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране…Как хороши, как свежи ныне розыВоспоминаний о минувшем дне!Но дни идут – уже стихают грозы.Вернуться в дом Россия ищет троп…Как хороши, как свежи будут розы,Моей страной мне брошенные в гроб!1925

Тишь двоякая

Высокая стоит луна.Высокие стоят морозы.Далекие скрипят обозы.И кажется, что нам слышнаАрхангельская тишина.Она слышна, – она видна:В ней всхлипы клюквенной трясины,В ней хрусты снежной парусины,В ней тихих крыльев белизна —Архангельская тишина…1929

Грустный опыт

Я сделал опыт. Он печален:Чужой останется чужим.Пора домой; залив зеркален,Идет весна к дверям моим.Еще одна весна. Быть может,Уже последняя. Ну, что ж,Она постичь душой поможет,Чем дом покинутый хорош.Имея свой, не строй другого.Всегда довольствуйся одним.Чужих освоить бестолково:Чужой останется чужим.1936

Валентин Горянский

(1888–1949)

Лавочка сверчков

…Для огорченных старичков, Для всех, кому живется скучно, Открою лавочку сверчков И буду продавать поштучно…Я долго их тренировал,Насвистывал за старой печью,Чтоб каждый пел из них и знал,Вникая в душу человечью.Чтоб тонко голосом владелИ в трели приобрел искусство,И скромный полюбил удел —Будить померкнувшие чувства.Воспоминанья оживлятьИ, спрятанную берегами,На заводи тревожить гладьВдруг просиявшими кругами.Ах, даже соловью с сучкаТакие не певать признанья,Каким я выучил сверчкаЗа зимы долгие изгнанья.Что – соловей? Всего лишь – май,Всего лишь краткое влюбленье,Всегда не возвращенный рай,Печаль, тоска и сожаленье…А мой сверчок – он домовит;Певец семьи, вещей и крова,Всего, чем жив мещанский быт,Что крепко, честно и здорово…Сверчка купите в декабре.Он вам споет под голос вьюгиО звонкой тройке на двореИ возвращении подруги.

Завороженный край

В благоухающей когда-то,В моей возлюбленной странеЦветут цветы без ароматаИ спят ручьи в недобром сне.Журчанье их веселым звономНе прозвучит среди дубрав,В успокоительно зеленомПленении бесшумных трав.И нет пернатых… ПтицелюбамНе проводить в мечтаньях дни,Не выжидать под старым дубомХлопка лукавой западни.Мужик сойдет к реке с пригорка,Но на разрушенный паромНе выплеснется красноперка,Гонясь за легким комаром.Нет жизни в водах нетекучих…Остановились времена…И чертит лёт мышей летучих

Конец ознакомительного фрагмента.