Последний долг

Винтерс Пэппер

Никто из нас не хотел уходить.

Поэтому мы остались.

Комната замерла от эмоционального напряжения, пока мы все не погрузились в одни и те же мысли. Мы заново пережили наши особые времена с Кестрелом. Мы рылись в воспоминаниях; мы улыбались выходкам и делились историями детства.

– Что ты здесь делаешь?

Я поднял глаза, когда запертая дверь тюремной камеры распахнулась. Я провел в психиатрическом институте две ночи и не мог вынести больше ни одной гребаной минуты.

Кес

прокрался сквозь темноту.

– Вытаскиваю тебя.
– Протянув руку, он ухмыльнулся.
– Время уходить, старший брат. Пора бежать отсюда.

Он пытался помочь мне сбежать той ночью, точно так же, как он помогал мне сбежать так много раз в нашем детстве.

– Итак, что ты делаешь?

– Сосредотачиваюсь.

Кес сидел, скрестив ноги, на полу своей спальни, положив руки на бедра в позе йоги.

Сев рядом с ним, я закатил глаза.

– Это не работает. Твои мысли такие же возбужденные.

В семнадцать и четырнадцать наши гормоны дали о себе знать, и Кес был ужасной кокеткой.

Его смех разнесся по комнате.

– По крайней мере, я могу разговаривать с девушками.

– Да, но я их чувствую.

– Хотя и не в интересном смысле.
– Он подмигнул.
– Ты чувствуешь их глупые заботы, в то время как я, — Он согнул пальцы, — я чувствую их сиськи.

Я ударил его по руке, так чертовски благодарный, что он был моим братом.

Боже, я буду скучать по нему.

Он ушёл.

Нам тоже пора было уходить.

Пошевелившись впервые за несколько часов, я положил кончики пальцев на ледяной лоб Кеса. Его кожа впитывала мое тепло, крадя его, чем дольше я прикасался к нему.

Отстранившись, я испытал невероятное желание прикоснуться к жизни после прикосновения к смерти. Подержаться за что-то реальное. Притянув Нилу ближе, я обняла сестру и кивнул Вону. Завтра Флоу придет засвидетельствовать свое почтение. Он был близок к Кесу; его смерть была тяжелой для всех нас.

Каким-то образом два Хоука и два Уивер объединились в общей скорби, оплакивая человека, который умер слишком молодым.

Но такова была жизнь.

Это было жестоко. Несправедливо. Жестоко. И опасно.

Погибли хорошие люди. Плохие люди жили. А остальные из нас должны были продолжать выживать.

***

Прошла неделя.

За эту неделю многое изменилось, и ничего.

Моя лихорадка наконец спала, моя рана зажила, и мои силы медленно возвращались. Мое тело все еще было истощено, но каждый день я собирал себя по кусочкам.

Нила имела к этому большое отношение.

На следующий день после того, как я увидел тело Кестрела, я вернулся в больницу сам. Я разыскал медсестру, которая принесла мне сотовый телефон, когда я лечился,

и заплатил ей тысячу фунтов за ее беспокойство. Она изо всех сил старалась дать мне возможность связаться с Нилой. Самое меньшее, что я мог сделать, это компенсировать ей это.

Находясь там, я прошел полное обследование и получил указания врача успокоиться. Я также в одиночку организовал доставку тела Кеса в крематорий. Кат хорошо потрудился над нашим воспитанием, поэтому у всех его детей были Последние Завещания.

Кес не был исключением.

Я нашел его завещание среди других в кабинете Ката. Кости его собаки, Рэтбоун, лежали на кофейном столике, пока я разбрасывал бумаги и просматривал последние пожелания Кестрела.

Я уже знал, что он хотел, чтобы его кремировали и развеяли на территории Хоуксбриджа. В детстве мы часто разговаривали допоздна о том, как непривлекательна мысль о том, что нас похоронят и съедят черви. Мы оба страдали легкой клаустрофобией, и я понимал его желание быть рассыпанным, как пыль, и стать невесомым, как небо.

Я хотел такого же финала.

Однако, чего я не ожидал, так это адресованной мне записки, написанной почти пять лет назад. От странности держать в руках письмо из могилы у меня сжался живот.

Было также одно для Жасмин и Дэниэля.

Мое сердце заныл при мысли об останках Дэниэля. Его не похоронили или не кремировали, но, возможно, он был счастливее вдали от Хоуксбриджа.

Уважая частную жизнь Кестрела, я сжег письмо Дэниэля. Оно никогда не будет прочитано. Слова, навсегда оставшиеся между двумя мертвыми братьями.

Я отнёс письмо Жасмин в ее комнату, оставив ее читать в одиночестве. И взял свой конверт на балкон Джульетты рядом с моим офисом, где я шпионил за Кесом и Нилой, когда они скакали галопом по лугу.

Прищурившись от зимнего солнца, я вытащил богатый пергамент и прочитал прощальные слова моего брата.

Привет, Джет.

Я предполагаю, что если ты читаешь это, то случилось что-то плохое.

Должен признаться, я не думал, что умру раньше тебя. В конце концов, ты старый хрыч, а не я. Но, если я умер, чтобы защитить тебя или помочь хоть в чем-то, тогда я рад. Если я умер от болезни или совершил какую-нибудь глупость, значит, так тому и быть. По крайней мере, я свободен от той боли, в которой я был.

Мне действительно нужно кое о чем тебя попросить. И мне нужно, чтобы ты сделал это, Джет. Не просто кивай и притворяйся, что так и будет. Мне действительно нужно, чтобы ты это сделал.

Не оплакивай меня.

Не думай, что я ушел, а представь, что я все еще с тобой, потому что я есть. Мы братья, и я не собираюсь покидать тебя. Я слишком долго был твоей опорой, чтобы бросить тебя в беде.

Так что, даже если я уйду физически, я клянусь тебе, что не уйду духовно. Разбросайте мои останки по поместью, и всякий раз, когда подует ветер, я буду рядом и расскажу тебе анекдот. Всякий раз, когда идет снег, я рядом, покрывая тебя инеем. Всякий раз, когда светит солнце, я рядом, согревая твою душу.