Последний долг
Шрифт:
Между нами все изменилось.
Наша связь вышла на новый уровень. Более глубокая, нерушимая связь — неописуемая дружба.
И как бы мне ни хотелось это отрицать, сегодня я больше всего на свете нуждался в дружбе и поддержке Нилы.
Сегодня.
Я с трудом сглотнул, ненавидя это слово.
Я навсегда запомню этот день. Я всегда буду ненавидеть этот день.
Утро было блаженным. После секса с Нилой, я провалился в такой глубокий сон, будто попал в черную дыру от усталости. Я проснулся только после позднего обеда,
Как только мы с Нилой совершили набег на кухню за сэндвичами с жареной курицей и чипсами, Флоу нашел нас и потребовал, чтобы мы последовали за ним в его комнату в восточном крыле.
Там он переделал промокший гипс Нилы и зашил рану на моем боку. Он также проверил мои жизненно важные показатели и дал мне антибиотики от лихорадки. После этого он дал мне строгие инструкции отправиться на надлежащее обследование к моему врачу в больницу и заверил меня, что позаботился о раненых из бального зала и хорошо справился с последствиями.
Обычно я не оказывал сотрудникам такого доверия. Но теперь Флоу был чем-то большим. Он доказал, что способен на многое и что он предан мне. Если бы он сказал, что у него все под контролем, я бы поверил ему, а пока я сосредоточился на более важных вещах.
Таких вещах, как исцеление и избавление от воспоминаний о том, что произошло между мной и Катом. Каждый раз, когда я думал о своем отце, мое сердце сжималось от боли. Был ли я прав, делая такие вещи? Был ли я неправ, сожалея о них после всего, что он сделал?
Я вздохнул, сжимая руки моей сестры и Нилы. Я не мог думать об этом.
Не здесь.
Не сейчас.
Не тогда, когда само здание, в котором я стоял, лишило меня всех резервов, которые у меня были, отравляя меня печалью, горем и непреодолимой беспомощностью.
Кестрел.
Будь ты проклят, брат.
Мои глаза горели, когда я сосредоточился на своем лучшем друге.
Я вернулся в больницу. Однако я стоял в подвале учреждения, предназначенного для исцеления и поддержания жизни раненых, вдыхая зловоние смерти. Наверху живые все еще цеплялись за надежду. Но здесь, внизу…здесь, внизу, мы стояли в морге.
Склеп, где бездушные тела застыли на льду, ожидая, когда их близкие определят их судьбу. Ужасное, ужасное место.
Я не хочу прощаться.
Нила сжала мою руку, когда я проглотил рычание, проклятие... рыдание. Я не знал, как реагировать. Я не мог отделить свои мысли от мыслей Жасмин или Нилы.
В машине мне пришлось с визгом остановиться, выскочить и ударить кулаком по невинному дереву на обочине дороги.
Жасмин.
Она мне не сказала.
После того, как Флоу залатал меня, я отправился на поиски Нилы. Я справился со своим голодом и болезнью, и все, чего я хотел, это вернуться в постель и провести дни, прячась от других, погруженный в любовь, которую Нила питала ко мне.
Но это было до
Это было до того, как позвонила Жасмин и сказала мне присоединиться к ней в больнице.
Гребаная больница.
То же самое место, где я чуть не умер, и мой брат…
Моя голова склонилась, когда я выдернул руку из руки Жасмин, сжимая переносицу.
Жасмин позвонила первой. Разговор, которого никто не хотел. Она заручилась помощью Вона, чтобы он отвез ее в больницу.
Она ушла без меня.
Она намеренно оставила меня в неведении, что мой чертов брат, бл*дь, умер.
Рука Жасмин легла мне на локоть, она так тихо плакала.
– Мне жаль, Джет. Так жаль. Я приходила за тобой. Действительно. Я вошла в покои Нилы и наблюдала, как ты спал у нее на руках.
Ее глаза были устремлены на Кеса, ее слова были обращены наполовину к нему, наполовину ко мне.
– Ты выглядел таким счастливым, таким умиротворенным. После всего, через что ты прошел, я не могла. Я не могла тебя разбудить.
Нила отпустила меня, подойдя к Жасмин и втиснувшись туда, где Вон слегка касался плеча моей сестры. Нила улыбнулась своему близнецу, обнимая Жасмин.
– Мы понимаем. Джетро нездоров. Ему нужно было отдохнуть. Ты поступила правильно...
Я повернулся к ним обоим.
– Правильно? Как ты смеешь решать, что правильно, когда мой гребаный брат мертв! Я должен был быть здесь ради него. Я должен был взять его за руку и попрощаться. У меня должна была быть возможность сказать ему, как сильно я его люблю. Как сильно он мне помог. Как сильно я ценил его дружбу, даже когда отталкивал его.
Боль от его кончины скомкала мое сердце, как грязный лист бумаги.
– Я должен был быть там.
Кожа Жасмин побелела от горя.
– Он был уже мертв, Кайт. Он скончался, когда ты был с Катом.
– Ее глаза широко распахнулись.
– Забудь об этом. Я не собиралась тебе говорить. Забудь...
– Что?
Мой позвоночник сжался. Я ударил себя кулаком в грудь, ища облегчения от медленно нарастающей агонии.
– Ты говоришь мне, что пока я причинял боль нашему отцу — пока я делал то, что считал правильным, — мой брат умер! Неужели это жестокая шутка жизни? Я украл жизнь. Следовательно, они украли его взамен!?
Я повернулся лицом к брату, схватив его ледяную руку своей.
– Это моя вина…
Колеса Жасмин заскрипели, когда она подъехала ближе. Нила последовала за ней, придвинувшись ко мне, окутывая меня своей печалью и отчаянием.
– Он тоже был моим братом, Джет. Ты не думаешь, что я хотела попрощаться? Я бы все отдала, чтобы быть там.
– Ее голос стал яростным.
– И это не твоя вина.
Вон не сказал ни слова, немного отступив назад, не сводя глаз с Кестрела.
– Кес знал, как мы к нему относимся. Он знал, что его любят. Он умер, зная, как сильно мы будем скучать по нему.