Последний долг
Шрифт:
Что все это значит?
Ничего из этого не имело смысла, но мой желудок скрутило от пронизывающего ужаса.
Как только рабочие опустошили свою тележку, Кат жестом велел им уходить.
– Это все на сегодня.
– Он проводил их до двери и запер ее за ними.
Я ненавидела то, как его походка была похожа на походку Джетро - мощная, уверенная, мужественная. Как бы сильно я ни любила сына, я никогда не буду заботиться об отце.
Оторвав взгляд от Ката, я посмотрела на потолок пещеры. Если я умру здесь, найдет
Капелька упала мне в глаза, оставив свое окружение из слез наверху, балансируя ненадежно, пока, наконец, не поддалась зову гравитации. Случайный всплеск на моей макушке и крошечный звон, когда капли падали на пластиковую посуду и контейнеры, добавляли еще одно измерение пещере-склепу.
Кат улыбнулся, возвращаясь ко мне.
– Прежде чем мы начнем, я думаю, что мой сын спал достаточно долго. Не так ли?
Мое сердце ушло в пятки, когда он подошел к большой бочке в углу, полной илистой воды, и схватил маленькое ведерко. Расплескивая жидкость, он направился к Джетро. Со свирепой улыбкой он выплеснул воду.
Джетро внезапно ожил.
Его измученное тело дернулось, когда он задыхался, дрожа в своих кандалах. Его лицо было мокрым, блестящие волосы прилипли к голове.
Слезы подступили к моим глазам, когда его голова откинулась назад, глотая воздух, как будто он тонул целую вечность. Его губы широко раскрылись, глаза крепко зажмурились, когда он пришел в себя.
Наблюдать, как он возвращается к жизни, было чудесно. Быть так близко к смерти, таким сломленным, и иметь возможность проснуться - вот что поразило меня.
В пещере эхом отдавались звуки от его прерывистых вздохов. Его голова склонилась набок, борясь с тяжестью окружающего мира. Его глаза горели диким беспокойством, впитывая все сразу.
Мне не нужно было страдать от его состояния, чтобы понять его мысли. Он увидел пещеру, своего отца, а потом и меня.
Я была привязала к стулу с самой грустной улыбкой на губах.
Он внутренне раскололся, и я слышала каждый удар.
Его плечи опустились еще ниже, а душа все глубже соскальзывала в могилу. Он не мог пошевелиться из-за веревки, но даже если он был свободен, его слабость от боли удерживала его на привязи.
– Все в порядке...
– пробормотала я, борясь со слезами.
– Все в порядке.
Ничего не в порядке.
Ничего не шло по плану.
Мы так и не освободились.
Его собственные глаза остекленели от желания и ярости. Извинения и безусловная любовь в мою сторону, прежде чем смениться ненавистной яростью на своего отца. Чем дольше он был в сознании, тем сильнее становился. Его спина выпрямилась, заставляя энергию держать его.
Он снова закашлялся, судорожно хватая ртом воздух.
Мое тело умоляло подойти к нему, помочь ему дышать. По крайней мере, чтобы откинуть мокрые волосы и вытереть
Кат ничего не делал, позволяя своему сыну бороться с наплывом боли.
Подбородок Джетро опустился на грудину, когда он изо всех сил старался успокоить свое хрипение и сделать глубокий вдох. Наконец, он сглотнул и посмотрел на Ката исподлобья. Его глаза блестели от слез от удушья, но характер кричал об опасности.
– О….отпусти ее …
Кат сложил руки перед собой, позволив ведру упасть к его ногам.
– Ты думаешь, что можешь отдавать мне приказы?
Джетро застонал и сплюнул на пол, очищая рот от грязи и воды.
– Я сделаю все, что ты...захочешь.
– Его голос напоминал наждачную бумагу на пиле.
– Только о…оставь ее в покое...
Ирония. Я сказала то же самое.
Разве это не настоящая любовь? Убежденность в самопожертвовании перед лицом агонии любимого человека? Это был величайший бескорыстный поступок, который только можно совершить.
– У меня есть идея получше.
– Кат схватил мое лицо своими мерзкими пальцами. Глядя на Джетро, он сжал меня так, что я вздрогнула от боли.
– Вместо того чтобы отпустить ее, я собираюсь немного развлечься.
Джетро застонал, все еще задыхаясь.
– Пожалуйста…делай все, что хочешь…со мной, но забудь о до…долгах. Забудь обо всём, что она сделала. Просто отпусти ее...отец.
– Его голос медленно смягчился, произнося слова более четко.
Кат замер от такой нежности.
– Ты слышишь, Нила? Он хочет, чтобы я стал лучше и причинил боль ему, а не тебе. А ты как думаешь?
Я сглотнула, поморщившись в его объятиях.
– Я думаю, тебе следует отпустить его. Он уже достаточно настрадался. Пусть он уйдет, а я останусь на его месте.
Джетро дернул верёвки.
– Нет!
Кат отпустил меня.
– Ты такая же глупая, как и он. Видя, что ты отказываешься спасать свою шкуру и предпочитаешь быть гребаным мучеником, единственный выход для меня - сделать тебе одолжение.
Обойдя вокруг моего стула, он разрезал веревку, удерживающую меня на деревянном сиденье, и поднял меня на ноги. Я покачнулась от слабости. Неизлечимая болезнь слишком долго была моим тюремщиком, моим тюремным надзирателем. Я отказывалась быть слабой, пока Кат уничтожал меня по кусочкам.
– Дай ей уйти.
– Взгляд Джетро метался между мной и Катом. Он подавил кашель, его лицо пылало.
– Нила, беги.
Это была ложная свобода, мои запястья оставались связанными,
Кат прищёлкнул языком.
– Она никуда не убежит. Так ведь, Нила?
– Схватив меня за локоть, он потащил меня к центру пещеры.
– Стой там.
– Черт возьми ...
– слова Джетро оборвались кашлем.
– Отпу... отпусти ее!
– Он боролся с веревкой, обмотанной вокруг него. Ножки стула шатались, скрипя от напряжения.
– Стой. Нила...не будь идиоткой.