Последний долг
Шрифт:
Король знал об этой уловке и позволил ему сочинять небылицы и выдумки о грабежах и банкротствах. Но воры не знали, что Уильям нашел лучшие способы транспортировки. Он потерял свою репутацию почтительного блюстителя этикета и приобрел дурную славу строгого и боязливого.
Его доверенные воины увеличили его тайну, убивая тех, кто противостоял ему, создавая грозную империю, которую никто не мог уничтожить. Даже король.
Кат остановился передо мной.
– Это богатство положило начало нашей династии и власти, которая обеспечила нам
Я нахмурилась.
– Значит, Уильям так и не заставил Марион выплатить долг наследства? Он оставил ее в живых?
Кат улыбнулся.
– Есть кое-что, чего ты не узнала об Уильяме. То, что объединяет Джетро с его великим пра-пра-предком.
Я улыбнулась, довольная тем, что поняла смысл его рассказа.
– Мне кажется, я знаю, что это такое.
Кат прищурился.
– Полагаю, после того, как ты была так близка с моим сыном, это имеет смысл. Итак, что это?
Мои руки болели от желания обнять Джетро. Мое сердце трепетало от желания быть с ним, подальше от этого места. Я не сводила глаз со своего возлюбленного, когда пробормотала:
– Он тоже был эмпатом.
– Именно.
– Кат кивнул.
– Прискорбная черта, которая передается в семье. Это не было диагностировано или даже признано как состояние. Но записи и журналы путешествий дают намеки на эмоциональное восприятие Уильяма. Его болезнь не позволяла ему причинить боль единственной девушке, которой он был обязан.
Кат двинулся ко мне, тепло его тела осквернило мое. Мои ноги двигались с каждым его шагом в медленном вальсе по комнате.
– Потому что Уильям был настолько слаб эмоционально, что чувствовал всю тяжесть причиненной боли. Он терпел неудобства в своем торговом мире. Он многое видел, многое делал и пережил, но не мог избавиться от чувства, что ему приходится самому испытывать агонию. К несчастью, мысль о том, чтобы подвергнуть ее такому же наказанию, выпороть ее для деда, утопить для тети и изнасиловать для отца, - он знал, что не сможет этого сделать.
История Ката достигла двух целей. Во-первых, это показывало, что, хотя мои предки были тщеславны и жестоки, Соня была сострадательна и добра. И хотя сегодня Хоуки были безумны, тогда они казались честными и мужественными.
Голос Ката прервал мои размышления.
– Вместо того чтобы взять ее себе, Уильям позволил Марион выйти замуж и родить детей. Он женился сам и принял дар земли от короны, чтобы построить наш дом, Хоуксридж-Холл.
Кат перестал двигаться, я перестала пятиться.
Его седые волосы мерцали в свете электрических ламп. Его голос стал хриплым от такой длинной истории.
– К несчастью для Уильяма, его первенец, Джек Хоук, был совсем не похож на своего отца. Джек охотно принял «Долг по наследству», когда достиг совершеннолетия.
Я наконец поняла, почему на протяжении стольких поколений претендовали лишь немногие избранные наследники.
С минуту Кат молчал, позволяя истории раствориться вокруг нас, позволяя призракам вернуться в свои гробы.
Глубоко вздохнув, он закончил:
– Так что ты видишь, Нила. У нас были свои трудности. Мы знали, каково это -подниматься из сточной канавы. И Уивер не могли нас остановить.
Я извивалась в своих веревках, ненавидя, что он подошел к концу - зная, что это означало только одно. Урок мне понравился, но я хотела убежать от любого долга, который он заставит меня вернуть.
– Но у тебя так много всего. Зачем причинять боль другим, когда в этом больше нет необходимости?
Кат нахмурился.
– Почему политики лгут? Почему самые богатые семьи в мире устраивают войны? Почему те, у кого есть власть исправить глобальную бедность, вместо этого предпочитают эксплуатировать и убивать?
– Его пальцы погладили мою щеку.
– Нила, мир черный под юбками общества. Мы ничем не отличаемся от других.
– Это неправда. Я в это не верю.
– Не веришь, чему?
– Что это делают другие мужчины. Причиняют боль другим.
Кат громко рассмеялся.
– Ты что, не обращаешь внимания на новости? Разве ты не видишь между строк, в каком развращенном мире мы живем?
Я отвела взгляд.
Джетро продолжал извиваться. Пот бисеринками выступил у него на лбу, а в глазах горела дикость.
Мы оба понимали, что время вышло. Кат был готов к следующей части этой больной и извращенной игры.
– Я согласна, что некоторые семьи контролируют все земные активы.
– Я стояла прямо и вызывающе.
– Я согласна, что смерть для них так же проста, как подпись или произнесенное шепотом слово. С чем я не согласна, так это с тем, почему. Почему ты должен это делать?
Кат быстро зашагал и сжал меня в своих крепких объятиях.
– Потому что я могу, Нила.
– Отпустив меня, он подошел к столу, где лежали предметы, на которые я не хотела смотреть.
– Ну, хватит истории. Я уже достаточно долго болтаю, и это начинает надоедать. Давайте перейдем к самой захватывающей части, хорошо? Давай заплатим оставшуюся часть четвертого долга.
***
Убери свои гребаные руки от нее.
Не прикасайся к ней.
Отпусти ее.
Оставь ее в покое, черт возьми!
Каждая мысль ураганом пронеслась в моей голове, пузырясь от возмущения, но не способная выплеснуться наружу из-за прогорклого кляпа во рту.
Я хотел убить его. Снести его чёртову голову с плеч.
Каждый дюйм моего тела пылал от боли - от огнестрельного ранения до лихорадки, от пульсирующей головной боли и, возможно, сломанных ребер после автокатастрофы.
И все же ничто не причиняло мне большей боли, чем слушать, как Кат рассказывает историю Мейбл и Уильяма - ту же самую историю, которую я слышал снова и снова, - и отсчитывает минуты, когда все закончится.