Последний долг
Шрифт:
— Охранная фирма «Оцепление», здравствуйте! — бодро отозвались на другом конце провода, как будто всю ночь с нетерпением ждали моего звонка. Я на секунду замешкался, потому что аппарат собеседника оказался оборудован АОНом.
— Здравствуйте, слушаю вас!
— Алло, это Браун… Мне надо срочно связаться с Марголиным. Как это сделать?
— С кем? — Прозвучавшее в голосе удивление не было наигранным.
— С Марголиным Сергеем Ивановичем. Это Браун звонит.
— К сожалению, мне такая фамилия не знакома. Вы ничего
— А Красильников? Антон, э-э, Владимирович?
— Вы ошиблись, таких у нас нет. Если, конечно, вы не путаете фамилии. — От безделья мой собеседник упивался собственной вежливостью.
— Я не путаю. Я могу связаться с кем-нибудь из отдела внутренней безопасности?
— Подождите, — отозвался дежурный после небольшой паузы. — Сейчас я вас соединю…
Минуты две я слушал полонез Огинского в исполнении телефонного аппарата, а потом не менее бодрый, чем первый, голос рявкнул мне в ухо:
— Зимородков. Слушаю вас!
— Это Браун. Мне нужно срочно связаться с Марголиным.
— С кем?
— С Марголиным.
— Ну так связывайтесь! Или я вам мешаю? — Незнакомый мне Зимородков обладал чувством юмора.
— Если он появится, передайте, пожалуйста, что я жду его звонка по этому телефону.
— Обязательно передам. Сразу как только объявится. Только бы лучше в «Рекламу» позвонил…
Я бросил трубку и потер виски. Взял чашку и обнаружил, что она пустая, а на дне рядом с раскисшим пакетиком заварки лежит окурок. Когда я успел его туда бросить?
«Реклама». Газета. Телевизор.
Я включил телевизор.
Заканчивалась очередная часть китайского телесериала «Строительство Великой стены». Потом должны быть городские новости.
Лика, поджав ноги, сидела в кресле с чашкой чая и «сникерсом» в руках. Я, нахмурясь, смотрел на нее, пытаясь вспомнить, что хотел спросить. Потом вспомнил:
— Почему — Света?
Она, не отрываясь от экрана, пожала плечами:
— Потому что по паспорту — Света. Фамилия — Гребцова. Для ПТУ еще годилось…
— А Анжела?
— Она Анжелика, Анжелика Викторовна Нечитайло. Мы с ней из Трубцовска. И в город вместе приехали. За деньгами и счастьем…
На экране появилась заставка «Криминальная сводка», и диктор с места в карьер начал:
— Мы находимся на месте происшествия… Здесь, в этом доме, несколько часов назад разыгралась кровавая драма, в результате которой было убито два человека. Оперативно-следственная группа еще не закончила свою работу. По мнению компетентных источников в милицейских кругах, наш город может вновь захлестнуть волна гангстерских войн, подобных тем, которые были летом и осенью девяносто второго года. В этом доме был убит Леонид Макогонов, известный как…
Я остолбенел.
Леня-большой. Лидер «хабаровских».
Все. Мне конец.
Этого не может быть!
— Личность второго убитого пока не установлена, какие-либо
Я сидел и не мог пошевелиться. Я боялся посмотреть на Лику и ничего не понимал. Какой ПМ? Или это домыслы репортера? И как там оказалась «ауди», та самая, на которой мы ездили есть шашлыки? Значит, там был кто-то еще? Кто-то, кто приехал на автомашине, которую я оставил около дома Марголина, и кто так весело пустил в ход ПМ, двумя выстрелами завалив матерых бандюков? Но как они оказались там?
— Это ты их убил? — буднично спросила Лика.
Я перевел на нее свой тоскливый и ошалевший взгляд.
Но я же их не убивал!
Господи, ведь есть же кто-то, кто может все это объяснить.
— Я их не убивал. — Голос мой прозвучал глухо и неубедительно даже для меня самого. — Да, я был в этом доме, но я их не убивал!
— Я тебе верю, — фальшиво отозвалась Лика, глядя в темное окно.
Под утро мне ненадолго удалось уснуть, а проснувшись, я чувствовал себя так, словно работал на каменоломне.
С трудом проглотив чашку кофе, я подсел к телефону и набрал номера Красильникова и Марголина.
Тишина.
В утреннем выпуске городских новостей повторили ночное сообщение с одним дополнением. Показали фоторобот предполагаемого убийцы, составленный со слов каких-то свидетелей. Несколько тяжких секунд с экрана на меня смотрела отталкивающая морда с патологически высоким лбом и выпирающими скулами. Моя собственная и, что самое обидное, удачно выполненная. Видимо, свидетельские показания давала не только хозяйка собаки, но и сама болонка. Опознать меня теперь мог любой постовой первогодок. Пока на экране подергивалось изображение, я прислушивался к звяканью посуды на кухне, радуясь, что Лика этого не видит, и понимая, что при ее появлении я могу легко переключить канал.
Потом я стал одеваться.
Достав из кармана пальто ПМ, я долго держал его на ладони, и разные нехорошие мысли бродили у меня в голове. Самым разумным было побыстрее избавиться от оружия, но я, передернув затвор, положил пистолет обратно в карман.
— Если я приду… — я заглянул на кухню, — ты меня пустишь?
Лика повернулась и посмотрела на меня.
— Пущу.
— И не вызовешь ментов?
— В мире, в котором я жила, все проблемы решали без вмешательства милиции.
— Я приду.