Последний дон
Шрифт:
Следствие привело полицейских к трупу Фила Шарки. Подозрения пали на Лоузи, и был сделан вывод, что он бежал, чтобы скрыться от закона.
Лос-анджелесские детективы пришли допросить Кросса, потому что в последний раз Лоузи видели в отеле «Занаду». Но между Кроссом и Лоузи не было никакой явной связи. Кросс объяснил, что виделся с детективом лишь мельком во время вечеринки.
Но блюстители закона Кросса ничуть не тревожили. Он дожидался вестей от дона Клерикуцио.
Клерикуцио наверняка знают, что Данте пропал, наверняка знают, что в последний раз его видели в «Занаду». Почему же тогда они не связываются с Кроссом, чтобы получить сведения? Неужели все сойдет ему с рук настолько легко? Кросс не уверовал в такую возможность ни на миг.
Он продолжал управлять отелем день за днем, полностью сосредоточившись на планах перестройки выгоревшей виллы. Лиа Вацци на славу постарался, чтобы уничтожить следы крови.
Клавдия приехала навестить брата. От волнения она буквально не находила себе места. Кросс заказал обед прямо в номер, чтобы они могли потолковать наедине.
– Ты просто не поверишь, – начала Клавдия. – Твоя сестра станет главой студии «ЛоддСтоун»!
– Поздравляю, – по-братски обнял ее Кросс. – Я всегда говорил, что ты будешь самой крутой из Клерикуцио.
– Ради тебя я посетила похороны нашего отца. Я дала понять это всем и каждому, – нахмурилась Клавдия.
– Несомненно, – рассмеялся Кросс, – и взбаламутила всех, кроме самого дона, сказавшего: «Пускай себе делает картины, и благослови ее Господь».
– На него мне наплевать, – пожала плечами Клавдия. – Но позволь мне рассказать тебе о случившемся, потому что все это выглядит очень странно. Когда все мы улетели из Вегаса на самолете Бобби, все казалось хорошо, как никогда. Но когда мы приземлились в Лос-Анджелесе, все демоны ада сорвались с привязи. Детективы арестовали Бобби. И знаешь, за что?
– За вшивые фильмы, – насмешливо предположил Кросс.
– Нет, ты послушай, это полнейшая нелепость. Помнишь ту девицу Иоганну, которую Бентс притащил на заключительную вечеринку? Помнишь, как она выглядела? Ну, выяснилось, что ей всего пятнадцать лет. Бобби вменили в вину развращение малолетних и вдобавок белое рабство, потому что он вывез ее за границу штата. – Клавдия широко распахнула глаза от волнения. – Но все это было подстроено. Мать и отец Иоганны кричмя кричали, что их бедная доченька была изнасилована человеком, который на сорок лет старше ее.
– Ну, с виду ей ни за что не дашь пятнадцати, – заметил Кросс. – Хотя она смахивала на основательную потаскуху.
– Разразился бы ужасный скандал. Но добрый старый Скиппи взял командование на себя, на время снял Бентса с крючка. Спас его и от ареста, и от огласки этого дела в прессе. Так что все вроде бы уладилось.
Кросс улыбался. Очевидно, старина Дэвид Редфеллоу не утратил своих навыков.
– Это отнюдь не забавно, – с упреком заметила Клавдия. – Бедолага Бобби был кем-то подставлен. Девица клялась, что Бобби силком заставил ее заниматься сексом в Вегасе. Отец и мать девицы вопили, что им наплевать на деньги, они хотят только помешать будущим насильникам молодых невинных девушек. Вся студия встала с ног на голову. Дора и Кевин Маррионы были так разобижены, что начали поговаривать о продаже студии. Затем Скиппи снова взял командование в свои руки. Он подписал с девицей контракт на главную роль в низкобюджетном фильме по сценарию ее отца. За очень хорошие деньги. Затем за кучу бабок нанял Бенни Слая срочно переписать сценарий. Кстати, получилось недурно. Бенни – настоящий гений. Все было улажено. А потом окружной прокурор Лос-Анджелеса вдруг начал настаивать на продолжении судебного преследования. И это окружной прокурор, избранный с помощью «ЛоддСтоун», окружной прокурор, которому Элай Маррион оказывал просто королевские почести! Скиппи даже предложил ему работу в юридическом отделе студии за миллион в год на пять лет, но тот отверг предложение. Настаивает на увольнении Бобби Бентса с поста главы студии. Тогда он пойдет на сделку. Никто в толк не возьмет, с чего он так заартачился.
– Неподкупный выборный чиновник, – развел руками Кросс. – Такое случается.
И снова подумал о Дэвиде Редфеллоу. Редфеллоу стал бы пылко возражать: дескать, такого животного и на свете нет. И Кросс мысленным взором увидел, как Редфеллоу организовал все это. Наверное, сказал окружному прокурору: «Я даю вам взятку за то, чтобы вы выполнили собственный долг!» Что же до денег, Редфеллоу тут дошел до предела. «Двадцать», – прикинул Кросс. Что такое жалкие двадцать миллионов, черт возьми, когда речь идет о покупке студии за десять миллиардов? И для окружного прокурора ни малейшего риска. Он действует в строжайшем согласии с буквой закона. Воистину элегантный план.
– Словом, Бентс должен сойти с высот, – продолжала тараторить Клавдия. – А Дора и Кевин с радостью продадут студию за пять зеленых светов на их собственные фильмы и миллиард долларов наличными в их карманы. А потом этот итальянский коротышка появляется в студии, созывает собрание и объявляет, что он новый владелец. И ни с того ни с сего назначает главой студии меня. Скиппи чуть не рехнулся. Теперь я его босс. Ну, не безумие ли?
Кросс просто забавлялся, наблюдая за сестрой, а затем улыбнулся.
Внезапно Клавдия подалась назад и поглядел на брата. Ее глаза вдруг потемнели; настолько проницательного и разумного взгляда Кросс еще не встречал. Но Клавдия сказала с добродушной улыбкой:
– В точности как парни, верно, Кросс? Ну, я прорвалась в точности как ребята. А мне даже не пришлось ни с кем трахаться…
– В чем дело, Клавдия? – удивился Кросс. – Я думал, ты рада.
– Я рада, – улыбнулась Клавдия. – Но я не дура. А поскольку ты мой брат и я люблю тебя, хочу, чтоб ты знал, все это меня ничуть не одурачило. – Подойдя к нему, она присела на кушетку рядом. – Я лгала, когда сказала, что приехала на похороны папы только ради тебя. Я приехала, потому что хотела принадлежать к некоему кругу, к которому принадлежишь ты. Я приехала, потому что не могла больше оставаться в стороне. Но мне ненавистно то, что они отстаивают, Кросс. И дон, и остальные.
– Означает ли это, что ты не хочешь командовать студией?
– Нет, – расхохоталась Клавдия, – я хочу признать, что я все еще Клерикуцио. И хочу делать хорошие картины и зарабатывать кучу денег. Кино – великий уравнитель, Кросс. Я могу снимать хорошие фильмы о великих женщинах… Давай поглядим, что будет, когда я приложу таланты Семьи во имя добра, а не во имя зла. – Оба рассмеялись. Потом Кросс обнял ее и поцеловал в щеку.
– По-моему, это великолепно, просто великолепно.
И он подразумевал не только ее, но и себя. Ибо если дон Клерикуцио сделал ее главой студии, значит, он не связывает исчезновение Данте с Кроссом. План сработал.
Покончив с обедом, они болтали еще не один час. Когда Клавдия встала, чтобы уйти, Кросс взял из стола кошель с черными фишками.
– Попытай счастья за столами нашего заведения.
Дав ему шутливую пощечину, Клавдия отозвалась:
– Только если ты больше не станешь опекать меня, будто маленькую девочку. В прошлый раз мне хотелось тебя чем-нибудь оглоушить.
Кросс обнял ее, ощутив радость от того, что она так близко. И в приступе минутной слабости признался:
– Знаешь ли, я отписал тебе треть своего состояния на случай, если со мной что-нибудь стрясется. А я очень богат. Так что, если захочешь, ты всегда можешь послать студию куда подальше.