Последний довод
Шрифт:
Когда Паша вернулся, я аккуратно пробрался к окну. Увидеть с улицы кого-то в доме сквозь стекло, когда свет выключен, невозможно, поэтому была опасность оказаться замеченным. Здесь я взял ответственность на себя, хотя на старшего сержанта тоже надеялся, все же он уже третий год в спецназе, чему-то научился. Подходил к дому я через «мертвую зону», то есть под таким углом к окну, что меня заметить было невозможно. Под самим окном встал на четвереньки и быстро проскочил, как обезьяна, до нужного места. И все это время тащил за собой иголку с ниткой. Волоколамов надел катушку на тонкую ветку, и она крутилась, не мешая мне передвигаться. Приподнявшись, я плотно вставил иголку между стеклом и штапиком. Потом сделал знак старшему сержанту, и он, как мы и договаривались, подтянул нить, чтобы она не провисала. Возвращаться к Паше мне не было смысла. Не только из-за вероятности быть замеченным со стороны, просто потом все равно следовало выдвигаться на крыльцо. С собой
Я опять встал на четвереньки и пробрался на крыльцо. Потрогал дверь. Она оказалась не закрытой. Это радовало. Если не сработает история с ниткой и канифолью, можно будет просто войти. Но для начала следовало опробовать обговоренный вариант. Я встал за дверь, сделал старшему сержанту знак рукой и начал работать. Я не видел нитку, не слышал звуков и не прислушивался больше к тому, что происходило внутри дома, – ждал и жаждал услышать шаги. И услышал. Шаги быстрые. Тут что-то загрохотало, видимо, выходящий в темноте споткнулся, раздались матюки. Дверь распахнулась, и на крыльцо выскочил человек с автоматом в руках. Выскочил он, глядя в сторону окна, поэтому неосторожно подставил мне затылок. Я, пожалев палку, просто «выстрелил» снизу основанием ладони прямо по его черепу. В своем ударе я был уверен – он хорошо отработан и не единожды опробован в деле. Мне осталось только поймать падающее тело и тихо уложить за крыльцо. Даже то, что бандит не отлетел вперед, а плавно осел на меня, говорило о том, что удар получился, как и задумывалось, предельно резким. Но я на всякий случай подстраховался и поступил с его шеей точно так, как до этого поступил с шеей часового. Убить убитого невозможно. А обеспечить себе и напарнику тишину и дальнейшую скрытность поведения я этим мог.
К сожалению, мы со старшим сержантом не обговорили, что будем делать после того, как выйдет первый. Продолжать скрипеть или войти в дом и разобраться со спящими бандитами? Мне больше улыбался второй вариант. В первую очередь потому, что повторяться в работе не люблю. Да и выход второго мог бы оказаться не таким, как выход первого. Первый вышел, не вернулся. Второй может сам не пойти, а просто спьяну послать вместо себя через дверь пули. Им-то тишина села не важна, как важна мне, и потому я призывно поднял руку, делая приглашающий жест. Паша должен был его увидеть. Не такая темная была эта ночь, чтобы не заметить, а жесты он, и не только командирские, читать давно научился. Это только сейчас в спецназ начал приходить комплект экипировки «Ратник», имеющий свою коммуникационную систему, а до этого при необходимости соблюдать тишину всегда общались жестами. И Паша меня должен был понять.
И он понял. Я увидел его тень, мелькнувшую среди кустов, а чуть позже, когда он подбежал ко мне, шепотом объяснил все же смысл своего жеста:
– Их там двое, и нас двое… Войдем?
– Да пусть их хоть пятеро будет…
Но прежде чем приблизиться к двери, Волоколамов пошарил по карманам бандита и вытащил трубку. Посмотрел, снял заднюю стенку, вытащил аккумулятор и забросил в кусты. Трубку на грудь бандита бросил.
– Не моя…
– Забрали?
– Конечно. Сразу…
Подумав, я из той же брошенной бандитской трубки вытащил sim-карту. Мало ли какие обстоятельства могут выпасть. Невозможно будет счет на своей трубке пополнить, хотя у меня пополнение идет автоматически через банковскую пластиковую карту и через услуги мобильного банка. Но чужая «симка» тоже может сгодиться…
Я опустил предохранитель в положение стрельбы одиночными выстрелами и, положив руку на дверную ручку, прошептал:
– Готов?
– И даже больше, чем готов! – прохрипел в ответ Паша.
Его предохранитель тоже щелкнул, опускаясь сразу на две градации в положение автоматического огня. Но старший сержант Волоколамов все же воспитанник спецназа ГРУ и, памятуя мои недавние наставления, не станет стрелять почем зря, если есть возможность обойтись без стрельбы. А мы постараемся себе такую возможность обеспечить.
Одной рукой я держал автомат, второй открывал дверь. Фонариком не пользовался. Но естественный ночной свет с улицы в сени почти не проникал – луна была по другую сторону дома, и потому, опасаясь на что-то наступить, что-то задеть ногой, загреметь, как гремел убитый мною бандит, и разбудить других бандитов, я, поставив ногу на порог, придержал коленом дверь и вытащил фонарик из кармана. Только не тот, с которым обследовал подвал, а второй, маленький и слабосильный фонарик в зажигалке. Для такой работы он вполне подходил. Но даже этим слабым фонариком я пользовался с предельной осторожностью. На пару секунд нажал кнопку на ребре зажигалки, и этого мне хватило, чтобы сориентироваться в незнакомом месте. Здесь опасности не было, но здесь она и не ожидалась. Теперь предстояло самое сложное. Ориентируясь по количеству и расположению окон в доме, я примерно вычислил, что нам, дабы попасть в комнату к бандитам, следует преодолеть еще одну комнату. Хотя, скорее всего, это и не комната вовсе, а только кухня. Кроме того, неизвестно, открыта ли дверь в ту комнату, где спят бандиты. Если открыта, они могут среагировать на появление луча фонарика. Мы не знали также, где бандиты держат оружие, когда ложатся спать. Кто-то может ставить все оружие к одной стене, кто-то может класть автомат под руку. Некоторые из бандитов на Северном Кавказе спали, например, отпустив предохранитель в боевое положение, чтобы начинать стрелять при опасности, еще полностью не проснувшись. Правда, местные бандиты не чувствуют вокруг себя опасности и потому держатся расслабленно. Но многие из них воевали против России еще в первую чеченскую войну и могли там научиться предосторожностям.
Однако время нам терять было нельзя. К тому же не было гарантии, что снова сработает первый вариант с ниткой, иголкой и канифолью. Значит, следовало входить в дом. Когда грудь прикрыта бронежилетом, хотя я на собственном опыте имел возможность убедиться в том, что пуля, попавшая в бронежилет, тоже не слишком приятное явление, как-то всегда легче это делать. Но, если нет другого варианта, следует использовать единственный. С полной осторожностью, но решительно.
Я взялся за дверь двумя руками, придержал ее, чтобы не скрипнула, и приоткрыл настолько, чтобы образовалась маленькая щель. За дверью, как я и предположил, была кухня. Из слегка приоткрытой дверцы печи выходил слабый красноватый свет – догорали угли. А вот двери в соседнюю комнату, где устроились бандиты, не было вообще, только висевшая на проводе, протянутом от стены к печке, занавеска из тонкой ткани. Света за ней не было, и это вселяло надежду, что бандиты спят. Хотя полностью отметать вариант, при котором за занавеской в нашу сторону будут наставлены два ствола, нельзя.
Я подал знак рукой: «Внимание!» – и раскрыл дверь шире. Старший сержант Волоколамов сразу просунул в щель ствол своего автомата и направил его на занавеску, сам он при этом находился за стеной. Держа оружие готовым к стрельбе, я перешагнул порог и легко скользнул в сторону печи. Затем обернулся и жестом позвал Пашу. Он двинулся в кухню так же бесшумно, как и я, но перемещался в другую сторону – к стене, от которой тянулся провод к печи. Ствол моего автомата в это время смотрел на занавеску, прикрывая передвижение Волоколамова.
По большому счету, если что-то должно было случиться, оно бы уже случилось. Причем случилось бы сразу, когда я начал передвижение в сторону печки. А перемещение в кухню старшего сержанта, по сути, было уже безопасным делом. Тем не менее я не расслаблялся и страховал Пашу с полной ответственностью, готовый в любое мгновение нажать на спусковой крючок автомата.
Заняв позицию, Волоколамов едва-едва сдвинул угол занавески и, заглянув внутрь, махнул мне рукой. Я сразу шагнул в комнату, где спали бандиты, Волоколамов двинулся за мной и за моей спиной сместился вправо. Я уже успел заметить, что там стоят, прислоненные к простенку, два автомата. Но это не было гарантией безопасности, бандиты могли быть вооружены еще и пистолетами. Я знавал одного дагестанского бандита, который всегда спал, сунув под подушку руку с пистолетом. Но об этом знали и другие и сообщили мне перед тем, как я со своими солдатами отправился «брать» этого бандита. Зайдя в комнату, я сразу сел ему на голову, чтобы придавить руку с пистолетом. Бандит тогда спросонья все же выстрелил. Пуля угодила в стену. А пошевелить пистолетом ему не давал вес моего тела и его головы. Здесь могло бы случиться то же самое. На диване спал только один из бандитов, длинный. Как я понял по наблюдениям при смене часового, это был старший в группе часовых. Два матраса валялись на полу. Один был занят, второй занимать было уже некому.
Я показал Паше на второго, намереваясь шагнуть к длинному, но старший сержант отрицательно мотнул головой, пальцем показав сначала на свой нос, а потом на старшего. Я понял, кто раздавил контрактнику спецназа ГРУ нос, и согласно кивнул. Долги следует отдавать. Так мы разделили противников. Паша и без моей подсказки просчитал вариант с пистолетом. Проверив свободные руки бандита, он сразу сунул свою руку под подушку, вытащил пистолет и, щелкнув предохранителем, а потом и затвором, приставил ствол к виску бандита. Причем делал это профессионально и рационально. Я же, чтобы лишний раз не наклоняться, воспользовался тем, что мой противник спит на спине, и сразу нанес удар тяжелым башмаком сначала в челюсть, а потом каблуком по лбу. Так и не проснувшись, бандит потерял сознание.