Последний гамбит
Шрифт:
– Джейми и Грэй объединились. У Ксандра паяльная лампа. Это плохой знак. – Нэш посмотрел на меня: – У тебя все еще есть оружие. Хорошо. Будь твердой и спокойной, детка. Беспощадной.
Либби перегнулась через Нэша, чтобы поймать мой взгляд.
– Нечестной игры нет, – добавила она, и в ее глазах заплясали огоньки, – если ты выигрываешь.
Я направила свой водяной пистолет на Нэша в тот же момент, когда она метнула в него водяной шарик.
В восемь вечеринка перенеслась на скалодром.
– Промокшее насквозь бальное платье, – пробормотал он, – это вызов.
Я отжала волосы и плеснула водой в него.
– Я к этому готова.
В девять мы направились в боулинг. В десять пришли в гончарную – то есть в помещение с горшечными кругами и печью для обжига.
К тому времени, когда пробило одиннадцать и мы прошли по лабиринту залов Дома Хоторнов к галерее, наши платья и смокинги промокли, порвались и были забрызганы глиной. Я была измотана, измучена и переполнена возбуждением, которое не поддавалось описанию.
Это было оно.
Это была та самая ночь.
Это было всем.
Это были мы.
В галерее нас встретили четыре шеф-повара, каждый из которых представил свое фирменное блюдо. Суп из тушенной на медленном огне говядины с булочками со свининой, такими нежными, что их нужно было запретить. Ризотто с лобстером. Первые два блюда чуть не свели меня с ума, и это было до того, как я откусила ролл, который выглядел как произведение искусства. И в этот самый момент последний шеф-повар поджег наш десерт.
Я посмотрела на Орена. Это он спланировал появление здесь этих гениев.
– Вы обязаны попробовать это, – сказала я. – Абсолютно все.
Орен сдался и попробовал булочку со свининой. Я вдруг почувствовала, что кто-то наблюдает за мной. Грэйсон был одет в серебристый смокинг с резкими, угловатыми линиями, без галстука-бабочки, рубашка застегнута на все пуговицы.
Я думала, он будет держать дистанцию, но он пошел ко мне с оценивающим выражением лица.
– У тебя есть план, – отметил он низким, ровным и уверенным голосом.
Мое сердцебиение участилось. У меня был не просто план. У меня был План.
– Я записала его, – призналась я. – А затем переписала его снова и снова.
Он был тем Хоторном, о котором я думала больше всего, когда делала это, тем, чью реакцию я меньше всего могла предсказать.
– Я рад, – парень медленно подбирал слова, – что это оказалась ты. – Он сделал шаг назад, освобождая Джеймсону дорогу, чтобы тот смог подойти ко мне.
– Ты уже решила, какую комнату ты пристроишь к Дому Хоторнов в этом году? – спросил меня Джеймсон.
Мне было интересно, чувствует ли он мое предвкушение, имеет ли он хоть какое-то представление о том, до чего мы ведем обратный отсчет.
– Я приняла много решений, – ответила я.
Алиса еще не приехала, но скоро она присоединится к нам.
– Если ты планируешь построить смертельно
Я ухмыльнулась, а затем обратилась к Джеймсону:
– Что бы пристроил ты?
– Крытый комплекс для скайдайвинга, куда можно попасть через потайной ход под стеной для скалолазания. Высотой в четыре этажа, а снаружи он будет выглядеть как еще одна башенка, – ответил парень, притягивая меня к себе.
– Да ну. – К нам неторопливо подошла Тея, держа в руках бильярдный кий. На ней было длинное серебристое платье с разрезом до бедра, оставлявшее открытой широкую полосу бронзовой кожи. – Правильный ответ – очевидно бальный зал.
– Холл такой же большой, как бальный зал, – напомнила я. – Уверена, что его использовали в этом качестве десятилетия.
– И все же, – возразила Тея, – это не бальный зал.
Она повернулась к бильярдному столу, где они с Ребеккой сражались с Либби и Нэшем. Бекс наклонилась над столом, выстраивая, казалось, невозможный кадр, ее зеленый бархатный смокинг натянулся на груди, темно-рыжие волосы были зачесаны набок и падали на лицо.
Мир принял мой рассказ о смерти Уилла Блейка. Вина была возложена на Тобиаса Хоторна. Но как только появился Тоби, чудесным образом оживший, и объявил, что меняет свое имя на Тобиас Блейк, прессе не потребовалось много времени, чтобы понять, что он сын Уилла, и начать строить догадки о том, кем была биологическая мать Тоби.
Ребекка дала ясно понять, что она все еще не жалеет о том, что вышла из тени.
Она ударила по шару, и Тея направилась к ней, бросив на Нэша злорадный взгляд.
– Все еще уверен в себе, ковбой?
– Как всегда, – протянул Нэш.
– Это, – сказала Либби, встретившись с ним взглядом, – приуменьшение.
Нэш ухмыльнулся.
– Хочешь пить? – спросил он мою сестру.
– В холодильнике лежит ковбойская шляпа, да? – ткнула его в грудь Либби.
Она посмотрела на свои запястья, затем прошла к холодильнику и вытащила оттуда содовую и черную бархатную ковбойскую шляпу.
– Я надену ее, – сказала она Нэшу, – если ты покрасишь ногти в черный цвет.
Нэш одарил ее тем, что можно было описать только как ковбойской улыбкой.
– На руках или ногах?
Тявканье позади меня заставило меня повернуться к дверному проему. Алиса стояла на входе и держала на руках очень вертлявого щенка.
– Я нашла ее в галерее, – сухо объяснила она. – Лаяла на Моне.
Ксандр взял собаку, поднял и ласково обратился к ней.
– Не ешь Моне, – пролепетал он. – Плохая Тирамису. – Он одарил ее самой широкой и глупой улыбкой в мире. – Плохая собака. Только за это… ты должна обняться с Грэйсоном.