Последний герой
Шрифт:
Лорд Ветинари слабо улыбнулся Думмингу, когда волшебники ушли.
Во внезапной тишине Думминг… задумался. Он разглядывал модель мира, обошел ее, увеличил изображение, вгляделся в него, сосредоточено изучил сделанные им заметки о драконьей тяге, посмотрел на модель Змея, и довольно долго просидел, глядя в потолок.
Такой метод работы для волшебников был совсем не типичным. Волшебник четко выясняет желаемое и создает заклинание. Он не утруждает себя созерцанием вселенной; всякие камни, деревья и облака не обладают знаниями, которые могли
Думминг посмотрел на нацарапаные его рукой цифры. Расчеты — это как баллансирование пера на мыльном пузыре.
И он догадался.
На Змее царила рабочая обстановка. Это значит, что люди, которые ничего не понимают, собираются вместе и объединяют свое невежество.
— Может, мы сможем задерживать дыхание часть времени? — спросил Моркоу.
— Нет. Дыхание, к сожалению, работает по-другому.
— Может, тогда перестанем разговаривать? — спросил Ринсвинд.
— Уук, — сказал Библиотекарь, указывая на нечеткое изображение на экране вездескопа.
Кто-то держал другую табличку. Громадные буквы складывались в слова:
ДЕЛАЙТЕ ВОТ ЧТО.
Леонард схватил карандаш и начал строчить в уголке рисунка, изображающего машину для подрыва городских стен.
Через пять минут он положил карандаш.
— Удивительно, — сказал он. — Он хочет, чтобы Змей двигался в другом направлении и быстрее.
— Куда?
— Он не говорит. Но… а, да. Он хочет, чтобы мы летели прямо к солнцу.
Леонард весело улыбнулся. На него уставились три пустых взгляда.
— Значит, потребуется применить одного или двух отдельных драконов, чтобы развернуться, а затем…
— Солнце, — сказал Ринсвинд.
— Горячее, — сказал Моркоу.
— Точно, и я уверен, нам это придется по душе, — сказал Леонард, раскатывая схему Змея.
— Уук!
— Простите?
— Он сказал: «А этот корабль сделан из дерева!», — перевел Ринсвинд.
— И все это одним слогом?
— Он очень немногословен! Слушайте, Тупс ошибся. I wouldn't trust a wizard to give me directions to the other side of a very small room!"— Мне показалось, что у него очень светлая голова, — сказал Моркоу.
— У тебя тоже станет очень светлая голова, когда ты в этой штуковине врежешься в солнце! — сказал Ринсвинд. — Прямо добела раскаленная.
— Мы можем управлять Змеем, если будем осторожны в обращении с зеркалами левого и правого бортов, — задумчиво произнес Леонард. — Конечно, есть вероятность ощибки и это будет довольно тяжело…
— А, кажется, я понял смысл, — сказал Леонард. Он повернулся к маленьким песочным часам. — Сейчас, все драконы на две минуты…
— Я ддуммаю, он поттом нам расскажжет, чттто случиллось? — прокричал Моркоу, когда все заскрипело и зазвенело.
— Зза гсспдинном Тупссом ддве ттыссчи лет унниверрситеттскогго опппыта! — заорал Леонард, перекрикивая грохот.
— И ссколлько изз них прредполлагаютт уппправлленние коррабблямми нна дрракконньей тяггге? — провопил Ринскинд.
Леонард оперся на дугу самодельного аппарата гравитации и посмотрел на песочные часики.
— Ггдде-тто ссттто ссеккунддд!
— Аааа, тто есстть этто почччтти тррадицция!
Постепенно драконы перестали извергать пламя. Вещи снова воспарили в воздухе.
А еще было солнце. Но не круглое. Кто-то отрезал его края.
— Ах, — сказал Леонард. — Какой умный ход. Джентльмены, смотрите, луна!
— То есть мы врежемся в луну? — спросил Моркоу. — Чем это лучше?
— Согласен, — произнес Ринсвинд.
— Уук!
— Я и не думал, что мы разовьем такую скорость, — сказал Леонард. — Мы всего лишь догнали их. Думаю, господитн Тупс имел в виду, что мы должны приземлиться.
Он сжал пальцы.
— Я уверен, что там есть хоть сколько-нибудь воздуха, — продолжал он. — И это подразумевает, что там есть что-то, чем можно покормить дракончиков. А затем, и это очень мудрое решение, мы прокатимся на луне, пока она не взойдет над Диском, и все, что нам будет надо, так это легонько спуститься вниз.
Он пнул ногой механизм развертывания крыльев. Кабина затрещала от вертящихся маховых колес. Змей начал расправлять крылья.
— Вопросы есть? — спросил он.
— Я пытаюсь подумать о всяких возможных неувязках, — сказал Моркоу.
— Я уже насчитал девять, — сказал Ринсвинд, — и это не вдаваясь в детали.
Луна росла, темная сфера, затмевавшая свет далекого солнца.
— Как я понял, — сказал Леонард, глядя, как она неотвратимо приближается, — луна, которая намного меньше и легче Диска, может притягивать только очень легие предметы, такие, как воздух. Тяжелые предметы, такие, как Змей, с трудом смогут удержаться на ее поверхности.
— То есть…? — спросил Моркоу.
— Эм… мы соскользнем вниз, — сказал Леонард. — Но прикрепиться к чему-либо было хорошей идеей…
Они приземлялись. И это маленькое предложение подразумевает так много случайностей…
На корабле стояла тишина, если не считать плеска волн и назойливого ворчания Думминга Тупса, пытающегося настроить вездескоп.
— Вопли… — прошептал через некоторе время Наверн Чудакулли.
— Но потом они завопили еще раз, через несколько секунд, — сказал лорд Ветинари.
— А потом еще через несколько секунд, — добавил Декан.
— А я думал, что вездескоп может видеть все, — произнес патриций, глядя на вспотевшего Думминга.
— Его кусочки как бы, эм, не очень надежны, когда они так далеко друг от друга, сэр, — сказал думминг. — Эх… А тут еще две тысячи миль да еще слоны… ах…
Вездескоп замерцал, но изображение быстро пропало.
— Этот Ринсвинд хороший волшебник, — сказал Профессор Беспредметных Высказываний. — Но особенно умен, но, знаете, мне никогда не нравились умники. Они переоценивают свои возможности, по моему.