Последний год
Шрифт:
Царь облегченно вздохнул и, подняв глаза на большую, висевшую над бюстом отца, икону, широко и благодарно перекрестился.
ВОСЕМЬ КОСТРОВ НА ВЕРШИНЕ СИДЯЩЕГО БЫКА
Андрей, выйдя из леса, остановился, глядя из-под ладони на яххи, освещенные солнцем. В стойбище было заметно небывалое оживление. Дети бегали, стаскивая сучья, хворост и плавник с отмелей Юкона. Мужчины сходились кучками, вполголоса о чем-то говорили, расходились и снова собирались для тихих разговоров. Даже крикливые женщины были сегодня необыкновенно молчаливы. Подойдя ближе, он понял причину их молчаливости.
На
«Только великому Рабле по силам описать эту великолепную, эту чудовищную гору еды! — подумал Андрей. — Но и гостей наехало немало!»
Он окинул стойбище внимательным взглядом. И в эту ночь прибыли новые гости. Они приходили ежедневно, вот уже целую неделю, и ставили у подножия Сидящего Быка свои яххи, разрисованные тотемами индейских родов. А на вершине Сидящего Быка вспыхивали все новые и новые костры. Зачем зажигаются эти костры, зачем съезжаются ттынехские роды к подножию Сидящего Быка?
— Почему ты смотришь на вершину священной горы, Добрая Гагара? — послышался за спиной Андрея веселый голос.
Он обернулся. К нему подходил, опираясь на копье, Кривой Бобр. Старый охотник, кривой от оспы и с рукой, изгрызенной медведем, но все же веселый и неунывающий, часто приходил к Андрею в лес покурить прошку. Они стали друзьями, и Андрей решился спросить его:
— Зачем горят костры на Сидящем Быке?
— А сколько костров горит там?
Андрей сосчитал и ответил:
— Восемь костров.
— Ты верно сказал — восемь. А должно гореть десять, ибо десять — священное число владыки мира Нуналишты. Десять лососей держат на себе землю, десять шестов должно быть в остове яххи, десять родов было и у ттынехов. А на священной горе — восемь костров. Почему? Слушай, касяк!
Он сел на землю, вытащил трубку и протянул руку за табаком. Андрей сел рядом с ним и передал ему кисет.
— Десять родов было у ттынехов, но два рода изменили родному племени — воры атнайцы и торгованы такаяксы. Пусть будут прокляты их тотемы! — Кривой Бобр с наслаждением сделал глубокую затяжку. — Осталось восемь. Ты знаешь Воронов и Волков, а другие шесть: Лососи, Лягушки, Совы, Медведи, Дикобразы и Олени. Ты видишь их славные тотемы на яххах у подножия Сидящего Быка. Ттынехи — великий народ, и роды его живут по всей Алаешке: на реках Юна, Кускоквим, Танана, на озере Ноггой, в горах, в лесах и на земле тоненьких палочек. Вороний род — ствол, отец племени, Волк — старший сын, еще три рода — средние сыновья, еще три рода — младшие сыновья. Ворон — отец всех ттынехов. Он похитил с неба огонь и дал его ттынехам.
— Индийский миф о Прометее! — подумал Андрей по привычке вслух.
— Слушай, Добрая Гагара! — бесцеремонно ткнул его Кривой Бобр под ребра тупым концом копья. Старый индеец боялся, что касяку надоест слушать его рассказы, а он собирался говорить долго и выкурить у русского по крайней мере полкисета. — Восемь родов осталось у ттынехов, но это стрелы одного колчана. Восемь костров горит на Сидящем Быке. Восемь больших ярких костров! — воодушевленно указал Кривой Бобр острием копья на вершину горы.
— А зачем роды сошлись к Сидящему Быку? — спросил Андрей и снова протянул кисет старому индейцу.
Кривой Бобр долго молчал, долго курил, от удовольствия закрывая единственный глаз. Потом сделал комически-таинственное лицо.
— Это тайна! Но эту тайну знают все, даже женщины и дети. Почему нельзя знать эту тайну тебе? Ты хороший человек, Добрая Гагара. Сколько прошки выкурил я у тебя за эти дни? Пять кисетов? Больше! Слушай. Лицо Кривого Бобра стало серьезным и даже торжественным.
— У подножия священного Сидящего Быка будет зажжен сегодня Великий Костер. У костра сядут все восемь анкау ттынехских родов. Великий Костер не зажигался давно. Последний раз его зажигали, когда я был молод и имел два глаза и две руки. И между братьями бывают раздоры, и братья дерутся. Это было. Но Красное Облако зимою помирил все роды. Он старший среди анкау, он сахем [36] ттынехоз. Восемь острых стрел он собрал в один колчан! А недавно он послал вампумы [37] всем анкау, созывая их на Великий Костер. Сегодня будет великий совет. Что принесет он ттынехам? Счастье, горе, славу, позор? Знает один владыка мира — Нуналишта!
36
Сахем — у большинства индейских племен Северной Америки глава племени, объединяющий несколько племенных родов. Следует отличать от военного вождя, так называемого «великою воина».
37
Вампум — ожерелье из раковин и бус или вышитый пояс, сочетания или рисунки которых имеют смысловое значение. Своеобразное письмо краснокожих, не имевших письменности.
«Вот результат зимних совещаний Красного Облака с вождями ттынехских родов», — подумал Андрей.
— О чем будут совещаться анкау? — спросил он.
Веселое подвижное лицо Кривого Бобра стало по-индейски «немым», непроницаемым.
— Это ты услышишь на Великом Костре. Тебе можно быть на совете. Ты друг ттынехов. Так говорит сахем… Ха! Слышишь? Уже зовут ттынехов на Великий Костер, — поднялся Кривой Бобр с земли.
По стойбищу бежали два вестника и, размахивая шестами, украшенными пучком орлиных перьев, пронзительно кричали:
— Слушайте все! Слушайте слова сахема Красного Облака! Зажигается Великий Костер! Ттынехи, идите к его священному огню! Идите все, и мужчины, и женщины! Идите!..
ВЕЛИКИЙ КОСТЕР
Большая яхта сахема Красного Облака из двадцати четырех шкур белого оленя стояла отдельно от других шатров на невысоком холме. Яхху обступили деревянные тотемы всех восьми ттынехских родов — жуткие, пестро раскрашенные звери, птицы и рыбы. А вожди родов сидели в яххе сахема.