Последний хранитель вечности
Шрифт:
«Чертовщина какая-то! – думал Паша. – Пилят деревья, косят траву, сажают пшеницу, а вокруг ни души». У реки Васильков остановился, выбирая спуск поудобнее и направился к тропинке ведущей к воде возле свай моста. Спускался Паша медленно, с детским любопытством разглядывая деревянную конструкцию неведомой цивилизации. К его большому удивлению мост ничем не отличался от обычного моста, стоящего где-нибудь под Тверью. Сваи и перекладины были сбиты железными скобами, доски и бревна были тщательно зачищены. На дне реки, наполовину занесенный песком, ржавел обруч от бочки. Маленькие пескарики стояли стайкой на песчаной отмели, возле осоки, растущей из-под берега, резвились водомерки. Васильков снял поклажу, наклонился к воде и зачерпнул из реки полную пригоршню. Вода была прозрачной, её капли, падая в песок, блестели на солнце словно бриллианты. Стоя на коленях, Паша снова зачерпнул воду руками и бросил её себе в лицо. Это было волшебно. Прохладная влага, ударила
Васильков плескался как ребенок, совершенно не думая об этом. Умыться холодной водой из реки – что может быть лучше в дороге. Протирая глаза, Паша вставал с колен и начал разворачиваться, когда чья-то сильная рука ударила его между лопаток. Васильков потерял равновесие и, растопырившись как лягушка, шлёпнулся в воду. Кто-то бултыхнулся рядом и обхватил его руки, прижимая их к бокам. Захлебываясь, Паша взвился ужом. На мгновенье ему удалось освободиться от объятий. Все еще находясь под водой, он упёрся ногой в грудь нападавшему и, изо всех сил оттолкнувшись от него, ушел в сторону. Сдерживать дыхание больше не было сил. Васильков буквально выпрыгнул над поверхностью воды, с сиплым ревом делая глубокий вдох. Он лишь успел заметить, что с берега ему на голову прыгнули еще две тени. Паша снова нырнул и ушел в сторону. И опять в легких оказалось воды больше чем воздуха. Задыхаясь и откашливаясь, он выскочил на поверхность, вздымая фонтан брызг. Вода еще стекала с волос, закрывая глаза мутной пеленой, и Васильков успел лишь заметить опускающуюся на его макушку дубину. Она легла так ловко, что Паша потерял сознание. Это похоже на то, как будто вы сидите в кинотеатре, а в проекторе рвётся плёнка. Только на экране остаётся свет. А здесь…
Щелчок выключателя и свет погас.
Когда Васильков пришел в себя телега, на которой он лежал, подъезжала к лесу. В глазах у него всё прыгало, голова сильно болела. Паша лежал на соломе сложенный пополам, с руками, привязанными к ногам. Во рту у него была палка, привязанная к голове. На задке телеги сидел милый мальчик и не сводил с пленника голубых глаз. Собравшись с силами, Васильков попытался поднять голову. Человек сидящий справа от него краем глаза заметил это. Он обернулся, посмотрел на пленника какое-то время, после чего кулачищем, его тыльной стороной, стукнул Василькова по тыкве (схожесть заключалась в пустоте звука). Выключатель снова щелкнул. Единственное, что Паша успел разглядеть в человеке, это тупой, мутный как у быка, взгляд.
Следующий раз сознание вернулось к Василькову гораздо позже. Очнувшись, Паша медленно шевельнул головой и осторожно приоткрыл глаза. Он стоял на коленях, точнее висел, возле каменной стены, привязанный к столбу за железное кольцо, с руками, завернутыми за спину. Жаркое солнце усердно грело Паше макушку и с готовностью ослепило его, лишь только он поднял к небу глаза. По бокам от пленника стояли два вооруженных, одетых в черное, воина. Понимание происходящего перед глазами действа пришло не сразу. Васильков висел на базарной площади. Взад и вперёд сновали люди, половина из которых выкрикивала рекламу своих товаров. Увиденное производило впечатление четырнадцатого века.
– Бы-ички-и! Бы-ички-и! Ка-амбала-а! – послышался почему-то знакомый и ужасно противный голос. Васильков встряхнул головой. Мозги от этой встряски пришли в движение и занялись беспорядочно кататься по черепной коробке, от чего Василькову сделалось нестерпимо больно, но тёткин голос все-таки исчез. Теперь люди продавали сельдерей, квашеную капусту, глиняные и медные кувшины. Прямо напротив Паши один мужик впаривал молодой, свежеиспеченной супружеской паре корову. На вид корове было лет двести, но продавец уверял, что перед ними тёлка. К счастью, у молодоженов не хватило денег, и старикашка остался со своей полудохлой скотиной. Вскоре Васильков сделал первые выводы. В ходу здесь были золотые дукаты и луидоры, последние ценились дороже. Странно, но и те и другие были одинаковыми по размеру и весу. Только за один луидор давали три дуката. Паша решил позже непременно разобраться в этой национальной особенности. Кошелёк именно с такими луидорами у одного простака и стащил ловкий мальчуган. Настолько ловкий, что тот даже ничего и не почувствовал. Именно кража немного и успокоила Василькова. Всё в порядке! Люди разговаривают на понятном языке, покупают и обманывают, воруют и продают… Одним словом… цивилизация! А с цивилизованным человеком всегда можно договориться. Значит сейчас придет кто-нибудь из старших и задаст Паше несколько вопросов. Он на них ответит, и инцидент будет исчерпан.
Громоподобные звуки заставили Василькова вздрогнуть и замереть. Это были не просто трубы, а почти Иерихонские. Земля задрожала от их голоса. Где-то лязгнули железные засовы, и отворились громадные двери. На площадь выбежало десятка четыре солдат. Построившись в шеренгу, они метров на двадцать пять
Площадь была заполнена до отказа. На всём пути следования к помосту солдаты образовали коридор, с внешней стороны которого бушевали страсти, толпа орала: СМЕРТЬ ШПИОНУ! Васильков вдруг догадался, что это всё о нём. Дело швах…
У помоста телега свернула влево и остановилась. Солдаты ловко перестроились и, обхватив помост полумесяцем, как прежде, сдерживали толпу. Павла втащили на помост по высоким ступенями, опустив на колени, снова приковали к столбу. Васильков не сопротивлялся. Он с любопытством рассматривал серую толпу, периодически морщась от импульсов сильной головной боли. Доски вздрогнули под чьей-то тяжелой размеренной поступью. Паша повернул голову. На помост вышел некто в белом платье, белой же накидке и, остановившись у края, поднял руки вверх. Толпа покорно затихла. Человек в белом выдержал паузу, окинув толпу взглядом, и заговорил, медленно и четко выговаривая слова.
– Жители Вечного города. Сегодня мы будем судить человека, который обвиняется в том, что был послан к нам варварами. Его цель – узнать, насколько крепки наши стены, много ли у нас солдат, хватит ли у нас продовольствия, чтобы выдержать осаду. Он искал пути для прохода вражеской армады. Искал источники и был готов сделать всё, чтобы нам навредить. Сделать всё, чтобы мы сдали город. – Смерть шпиону! – взорвалась толпа бешеными выкриками. Человек в белом поднял руку вверх, и шум мгновенно стих. Толпа смотрела на оратора взглядами полными праведного гнева.
– Мы не варвары. У нас есть суд. Если он не виновен – его отпустят, если виновен – казнят. – Начинайте… – сказал король, лениво зевая, и надкусил сочный персик. Волшебный нектар заполнил его рот. – Как тебя зовут и где ты живёшь? – приступил к допросу человек в белом. Похоже, это был судья. Взоры толпы устремились на обвиняемого. – Паша меня зовут, – ответил Васильков. У него очень сильно болела голова. – Где ты живёшь? – продолжал белый человек. – Мой дом очень далеко отсюда, – после небольшого замешательства выговорил Паша. – Ты назовёшь нам это место или нет? – настаивал судья. Васильков растерялся. Он не знал, что сказать и поэтому ответил по-детски честно и… глупо. – Я живу в Москве. Площадь взорвалась смехом. Судья улыбнулся, поднял руку вверх и толпа смолкла. – Имя Павел носил только один человек, – судья говорил надменно, почти не скрывая насмешку. – Алхимик Павел Мудрый! И жил он триста лет назад. А город Москва существует лишь в сказках, которые рассказывают «Хранители вечности». Что делает этот человек? – обратился судья к толпе. – Он лжет! – в один голос ответила та. Судья повернулся к балкону, развёл руки в стороны и сделал лёгкий поклон. Король продолжал лениво есть персик. – Для дачи показаний вызывается Ил дровосек, – продолжил человек в белом. Из толпы вышел здоровяк и поднялся на помост. Узнать его было легко. Пустые бычьи глаза заменяли ему паспорт. – Говори, Ил. Что ты видел?
– Я видел, как он осматривал нашу местность, – почти бурчал Ил, показывая рукой на Пашу. – И не просто осматривал. Он запоминал дорогу, чтобы войска варваров быстрее дошли до нашего города самой короткой дорогой. Потом он спустился под мост и проверил, сможет ли он выдержать боевые колесницы варваров. Толпа оживилась. Горожане обсуждали услышанное и одобрительно кивали головой. Василькову это одобрение сильно не понравилось. Вдруг стало ясно, что с этой цивилизацией ему не договориться. И не потому, что он не сможет объясниться, а просто не успеет. – Посмотрите, как он одет? – крикнул кто-то в толпе. – Такую одежду у нас не носит никто. Ропот усиливался и постепенно перерос в гул. – Суд Вечного города, самый гуманный суд! – заговорил судья, перекрывая гул толпы. – Ты можешь честно признаться в содеянном и суд это учтёт. Ответь нам, ты на самом деле искал пути для прохода войск варваров?