Последний император Китая. Пу И
Шрифт:
После смерти генералов Хорвата и Дитерихса атаман Семенов претендовал на роль единоличного вождя контрреволюции на Дальнем Востоке. В эти годы, когда опасность возникновения японо-советской войны на Дальнем Востоке стала постоянным фактором, его имя не раз называлось в белоэмигрантских кругах. «Будучи лично связан с вдохновителями японских агрессивных планов – генералами Танака, Араки и др., Семенов по их заданию участвовал в разработке планов вооруженного нападения на Советский Союз и предназначался японцами в качестве главы т.н. буферного государства, если бы им удалось вторгнуться на территорию советского Дальнего Востока» [81] . Мы цитируем выдержку из обвинительного заключения, которое было предъявлено Семенову Военной коллегией Верховного суда СССР в 1945-1946 гг. (за преступления суд приговорил Г.М.Семенова к повешению). Эмигрантские источники только подтверждали сделанные в этом заключении оценки.
81
Судебный процесс по делу руководителей антисоветских белогвардейских организаций, агентов японской
18 января 1932 г. японцы спровоцировали в Чапее (Чжабэе) – рабочем предместье Шанхая – столкновение с китайцами. Несмотря на то, что гоминьдановский мер Шанхая согласился удовлетворить японские требования, японское командование направило в Шанхай значительные военно-морские силы. В конце января 1932 г. Японские части заняли Чапей.
Японская попытка захватить Шанхай, цитадель иностранного капитала в Китае, встревожила правящие круги Англии и США. Лондонское правительство потребовало от японского правительства объяснения, но правительства Англии и США действовали порознь, адресуя каждое в отдельности японского правительству свои ноты протеста. Новая инициатива государственного секретаря США Стимсона добиться согласия английского правительства на присоединение к американскому протесту против нарушения Японией Вашингтонского договора девяти держав не увенчались успехом. Стимсон вынужден был даже апеллировать к общественному мнению, рассчитывая, что при помощи прессы правительству США удастся воздействовать на Англию и добиться от последней совместного демарша против Японии. Однако выступление Стимсона с осторожной критикой Англии, осуществленной в форме открытого письма на имя сенатора Бора, опубликованного в американской печати 24 февраля 1932 г. не изменило позиции английского правительства.
Японские захватчики продолжали безнаказанно свои атаки в Шанхае, и только самоотверженная борьба китайских рабочих Чапея, действовавших совместно с частями 78-й дивизии 19-й китайской армии, заставила их отказаться от попыток овладеть городом.
11. Верховный правитель Маньчжоу-Го
Потерпев поражение в Шанхае, Япония занялась укреплением своего военно-политического аппарата на оккупированной территории трех северо-восточных провинций Китая. Еще в ноябре 1931 г. Совету Лиги наций стало известно о «похищении» японцами свергнутого с престола бывшего китайского императора Пу И.
Пу И в своих воспоминаниях рассказывает, что накануне 18 сентября 1931 г., он только и думал о том, что скоро вновь станет императором. 30 сентября 1931 г. в Тяньцзине Пу И был приглашен в японские казармы, где ему вручили большой конверт, в котором находилось письмо от его дальнего родственника Си Ся, являвшегося начальником штаба у заместителя главнокомандующего Северо-Восточной армией Чжан Цзолиня и одновременно губернатором провинции Гирин (Цзилинь) [82] . Си Ся, воспользовавшись отсуствием своего начальника, сдал Гирин японским войскам без боя. В письме Си Ся просил Пу И, «не теряя времени, немедленно» вернуться в «колыбель своих предков»; с помощью японцев, писал он, «мы сначала получим Маньчжурию, а потом и Центральный Китай» [83] . Си Ся сообщал, что, как только Пу И вернется в Шэньян, Гирин сразу объявит о восстановлении цинской монархии.
82
Си Ся 26 сентября 1931 г. провозгласил независимость провинции Гирин от нанкинского правительства, а себя – генерал-губернатором. Позже он стал военным министром в правительстве Маньчжоу-Го. Другая часть войск Гиринской провинции во главе с Дин Чао осталась верна Нанкину и образовала свое правительство в Харбине (т.н. «старогиринцы»).
83
Первая половина моей жизни. С.283.
В день получения письма от Си Ся японцы предложили Пу И перебраться на Северо-Восток.
2 ноября ночью Пу И посетил начальник разведки в Шэньяне японский полковник Доихара [84] , предложив Пу И выехать в Шэньян и встать во главе «нового» государства в Маньчжурии.
Во время разговора, состоявшегося между Пу И и Доихара, Пу И спросил: «Каким будет новое государство?». Доихара ответил: «Я уже сказал, что это будет независимое, суверенное государство, в котором хозяином станет император Сюаньтун (то есть Пу И – В.У .)».
84
Доихара – 1894 г. рождения, впервые приехал в Китай еще в 1913 году и служил в Квантунской армии. В Японии он окончил стрелковое отделение военного училища и военную академию. Свыше 10 лет он был адъютантом генерал-лейтенанта Саканиси Хатиро, советника северо-восточных милитаристов. Его специализация – подрывная деятельность против Китая и СССР. Особенно тесные связи существовали у него с Чжан Цзолинем. В 1924 году, когда началась междоусобная война между милитаристами чжилийской и фэньтяньской группировок, он подстрекал Квантунскую армию помогать Чжан Цзолиню. Однако в 1928 г., когда Квантунская армия решила убрать Чжан Цзолиня, Доихара также принимал участие в заговоре. Именно Доихара якобы благословляет старого маршала на его последнюю поездку в Мукден. И через два дня после покушения, когда факт смерти Чжан Цзолиня еще скрывался японцами, не кто иной как Доихара заявил в интервью, что 6 июня в четыре часа пополудни собственными глазами видел маршала Чжана, раны которого «заживают, как на черте». Вскоре после покушения и интервью он был произведен в ранг полковника и назначен начальником разведки в Шэньяне. Помимо «военных заслуг перед Японией», исключительной хитрости, упорства и безжалостности, карьере Доихары далеко не в последнюю очередь способствовало то обстоятельство, что его сестра – любовница наследника японского престола.
« – Я спрашиваю не об этом. Я хочу знать, будет ли это республика или монархия?
– Этот вопрос можно решить по приезде в Шэньян.
– Нет! – решительно возразил я. – Если реставрация осуществится, то я поеду; если же нет – то остаюсь здесь.
Он улыбнулся и, не меняя тона, сказал:
– Конечно, монархия. Никаких сомнений на этот счет быть не может.
– Если монархия, то поеду!» – воскликнул Пу И.
Тогда прошу, ваше величество, выехать как можно скорее и во что бы то ни стало до 16 числа прибыть в Маньчжурию. После приезда в Шэньян мы подробно обсудим все планы [85] .
85
Первая половина моей жизни. С.299.
10 ноября 1931 г. Пу И бежал из Тяньцзиня, спрятавшись в багажнике гоночной машины. Шофер оказался не очень опытным, и когда гоночная машина выезжала из ворот Тихого сада, она врезалась в телеграфный столб, Пу И сильно ударился головой о крышку багажника, затем машина понеслась дальше, подпрыгивая на ухабах, ее сопровождала другая, в которой сидел Есида. Машина остановилась у условленного места у ресторана, Есида выйдя из своей машины, подошел и открыл багажник спортивной машины, где сидел Пу И, и помог ему выбраться оттуда. Они зашли в ресторан, где их уже ожидал японский офицер – капитан Магата. Он снабдил Пу И японской военной шинелью и фуражкой, в которую должен был быстро переодеться беглец.
Затем они в двух машинах – спортивной и японской военной – помчались по набережной реки Байхэ прямо в порт. Там их ждал небольшой пароходик с погашенными огнями «Хидзияма мару», который принадлежал транспортному отделу японского штаба. В виду перевозки «особого» груза на палубе были навалены мешки с песком и установлены стальные листы брони. На борту находилось около десятка японских солдат, на которых было возложена охрана императора. На этом пароходике была спрятана большая бочка с бензином, о которой Пу И ничего не знал, хотя сидел от нее в трех метрах. Предполагалось, что, если побег не удастся, и корабль начнут преследовать китайские войска, японские солдаты подожгут пароход. В полночь они добрались до устья реки Дагу, туда должно было по плану прийти японское торговое судно «Авадзи мару» и взять на борт императора. Наконец, утром 13 ноября пароход «Авадзи мару» с Пу И причалил в порту горда Инкоу провинции Ляонин. Такова история «похищения» Пу И японцами.
В Инкоу, сошедшего на берег Пу И, встречало несколько японцев. Среди них был некий Амакасу Масахико. Он был в Японии известен тем, что после землетрясения в Японии в 1923 г., когда, воспользовавшись паникой среди населения, японское военное ведомство совершило убийства многих прогрессивных деятелей и действия военных властей стали известны широкой общественности, власти вынуждены были под давлением общественного мнения в качестве козла отпущения привлечь капитана японской жандармерии Амакасу Масахико к суду. Военный трибунал приговорил его тогда к пожизненной каторге. Однако вскоре он был амнистирован и послан во Францию «учиться». Там он якобы изучал живопись и музыку. Через несколько лет этот «художник» вернулся Японию, и его сразу же направили работать по своей «профессии» – на службу в разведку Квантунской армии. И вот этот вежливый близорукий «художник» в очках с тонкой оправой встретил Пу И в порту. Императору было предложено сесть в ожидавший экипаж, который отвез его на железнодорожную станцию. Затем около часа беглец ехал в поезде, потом вновь в экипаже, наконец, он добрался до курортного района горячих источников Танганцзы. Пу И без широкой огласки поселили в самой лучшей комнате на втором этаже великолепно меблированного отеля в японском стиле «Дуйнуйгэ», принадлежавшего японской железнодорожной компании Южно-Маньчжурской железной дороги «Мантэцу», где обычно селились лишь японские офицеры, высшие служащие Южно-Маньчжурской железной дороги и высокопоставленные китайские сановники. Временно его не только не выпускали погулять на улицу, но даже запретили спускаться на первый этаж. «В то время я еще не знал, что японцы весьма обеспокоены сложившимся положением, – вспоминал Пу И. – На международной арене Япония оказалась в изоляции, а внутри страны еще не существовало единого мнения, какую форму правления избрать для новой колонии. В связи с этим Квантунская армия, конечно, не могла разрешить мне сразу выйти на сцену. Я только почувствовал, что японцы относятся ко мне уже не с таким уважением, как в Тяньцзине. Да и Каесисуми уже был не тот, что раньше. Так в ожидании неприятностей я провел целую неделю. Вдруг мне позвонил Итагаки и пригласил в Люйшунь (Порт-Артур –В.У.) » [86] . В тот же день вечером Пу И сел в поезд на Люйшунь и на следующее утро был в городе. Там он остановился на втором этаже известной в городе гостинице «Ямато». В это время жена Пу И Вань Жун также решила из Тяньцзиня перебраться в Люйшунь, но когда ей передали приказ японцев, запрещающий трогаться с места, она решив, что с Пу И что-то случилось, закатила грандиозную истерику, после чего ей разрешили выехать к мужу. Однако ей не разрешили жить в отеле «Ямато», и только когда через месяц руководство Квантунской армии переселило Пу И в частный дом, ей и двум сестрам императора разрешили поселиться вместе с ним.
86
Там же. С.312.
В значительной изоляции Пу И прожил в Люйшуне три месяца. Его волновало то, что японцы до сего дня не определили, какой строй будет в новом государстве: монархический или республиканский. В это время он впал в мистику, часто обращаясь к китайской книжке «Искусство предвидеть будущее», привезенной из Тяньцзиня, гадал на монетах, ниспрашивая советы у духов.
9 февраля 1932 года, на второй день после дня рождения Пу И, пришло сообщение: Административный совет Северо-Востока принимает решение учредить в Маньчжурии республику.