Последний из страстных вампиров
Шрифт:
– Они не уйдет от сюда.
Тысяча и один грех промелькнули перед моими глазами, вещи, которые я сделала в моей жизни, которыми я не гордилась, начиная с любимой игрушки, которую я отказалась разделить с другом детства, и заканчивая потерянной душой Тео. Собиралась ли я их перечислять, чтобы посчитать? Мысли о вечном заключении в этом месте было почти достаточно, чтобы привести в движение мои колени, но так же, я была убеждена, что я не могу сделать этого, я не могу пройти мимо трех Хашмалимов, изображение Тео пришло в мое сознание. Тео смеется над глупой шуткой, лицо Тео,
Тео любил меня. Я это знала; я чувствовала это в мягких контактах его сознания с моим. И в чем я больше всего была уверена в тот момент, я знала с уверенностью, что предел Грейзена-Зацепина-Кузьмина был 5 x 1019 электронных вт, и что я любила Тео каждой молекулой в моем теле. Конечно, я не могла любить кого – то так глубоко, так полностью, так абсолютно, не имея никаких искупительных качеств?
Я подняла подбородок и выпрямила спину, держа мой пристальный твердый взгляд на самом ближнем Хашмалиме, и я сделала самый твердый шаг вперед, который я когда-либо делала. – Я не плохой человек. Я делала некоторые вещи в моей жизни, о которой я сожалею, но я не являюсь злым. Я не оскорбляю животными или детьми. Я не краду, пробую не лгать, и убиваю только противных насекомых, которые пытаются ужалить меня. В мире, разделенном на оттенки хорошего и плохого, я – хорошая.
Хашмалимы не перемещались, и я вынудила мои ноги перемещаться, закрыв мои глаза, поскольку я задела краем одного из них. Я боролась, чтобы держаться на знание того, кто я была, человек с недостатками и ошибками в суждении, но в принципе хороший в глубине души.
Земля ускользнула из-под моих ног, и я почувствовала, что я падаю. Я открыла глаза, чтобы изумленно посмотреть на травянистую лужайку Парка Просителя, который поднялся, чтобы встретить меня. Каменные скамьи, люди, стоящие вокруг наблюдая, Тео, припавший к земле вялым телом – они все помчались ко мне, пока я не поняла, что я фактически резко падаю вниз к земле.
– Аиеееее, – кричала я, дико молотив руками и ногами.
Тео отпрыгнул назад от тела на земле, поскольку оно исчезло, ища меня. У меня был момент, чтобы увидеть абсолютное удивление на его лице.
– Лови меня! – Кричала я.
Он прыгнул вперед, выставляя руки.
Я ударилась о землю в футе от него, мое падение было не таким сильным благодаря мягкой лужайке. Не было настолько мягко, что это оградило бы меня полностью, но все же. Я лежала лицом вниз, выплевывая куски лужайки, моя голова кружилась, моя грудь болела, весь воздух вышел из моих легких.
– Портия! Salus invenitur! Скажите мне, что ты в порядке!
Я подняла голову, чтобы впиваться в него взглядом, выплевывая другой полный рот травы.
– Конечно, какая часть ‘лови меня’, не была тебе понятна?
– Женщина, ты будешь моей смертью, – сказал он, притягивая меня в объятия, которое сломало бы ребра женщине поменьше.
– Я буду твоей смертью? – Я многозначительно посмотрела на имеющее-форму-Портии слабое
– Я сожалею, – сказал он, его губы подергивались, когда он обнял меня снова. Я думал, что я потерял Вас.
Со мной не так легко прикончить, сказала я, целуя его в ответ, когда его губы нашли мои. Оу.
Как сильно ты ранена?
Я сомневаюсь, что это важно. Я не хотела бы изнасиловать тебя на месте, если бы была серьезно ранена, не так ли?
Он хихикнул в моем мнении. Желание взаимно, ты знаешь. Что случилось с тобой?
Я столкнулась с парой Хашмалимов.
Ты, что?
– Кажется, Вы преодолели пятое испытание, – сказала Дизин, когда Тео помог мне встать на ноги.
Я стряхнула остатки травы и грязи, медленно выправляясь. Кроме боли в груди и коленях, где я ударилась о землю, я, казалось, была относительно целой, что было удивительно, рассматривая мое падение.
– Таким образом, я собираюсь.
Это было для меня немного, я знаю, но меня удовлетворил факт, что Дизин выглядела поставленной в тупик.
– Этот результат не тот, которого мы ожидали, – продолжала она. – Мы обсудим разветвления.
Три море наклонялись вместе. Вокруг нас, толпа странно замолкала, выражения на большинстве присутствующих лиц прояснялись означая, что немного людей ожидали, что я преодолею пятое испытание. Я была, также, удовлетворена от их удивления.
– Что Хашмалим тебе сделал? – Спросил Тео, очищая пряди моих волос от травы.
– Кроме едва не оставленного следа мочи? Ничего. О, был факт, что они возвратили меня в Суд на добрые сорок футов выше земли, но этот пункт тускнеет относительно факта, что я не умерла от падения. Почему не было более серьезных повреждений? Я все же не бессмертна, не так ли?
– Если покороче. Ты несешь в себе подарок добродетели, это делает тебя более или менее бессмертным кандидатом. У тебя немного больше стойкости, чем было прежде.
– Я не собираюсь это оспаривать, – сказала я, тщательно нажимая на ребра. Боль уже уменьшилась.
– Мы пришли к решению, – сказал Дизин, показывая на меня.
Я взяла руку Тео, мои пальцы вились вокруг его.
– Дитя, выступи вперед. – Ирина, беловолосая море, кивнула мне.
Дизин открыла рот, как будто она собиралась говорить, но она щелкнула зубами, закрывая его от слов Ирины.
Тео и я подошли к старухе.
– Вы слишком высоки. Сядьте. – Она махнула рукой, искривляясь от артрита, на траву у ее ног.
Мы встали на колени перед нею. Она взяла лицо Тео в обе ее руки, глядя пристально в его глаза. Я почувствовала толчок удивления в нем при ее экспертизе.
Что это? Спросила я.
Прежде, чем он мог ответить, Ирина кивнула Тео и выпустила его лицо, наклонила мой подбородок в удивительно сильной власти. Она наклонила мою голову назад, таким образом, она могла глубоко изучить мои глаза.
Воздействие ее пристального взгляда на меня потрясло меня до моих ногтей на пальце ноги. Было так, как будто она видела все, чем я была, снимая все слои социальных нравов и отговорок, защитных слоев, выставляя мое истинное ядро в ее увядших глазах.