Последний клиент
Шрифт:
Она знала, что ведет себя глупо. Да, секс с Майком не вышибал искры, но что из того? Он любил и уважал ее. Он предложил ей крышу над головой и стабильность. Она заставила себя вспомнить прежних любовников, тех, кто оставил ее, с синяками на теле и душе, на пороге его дома. Воспоминания вызывали отвращение к себе и стимулировали сексуальное возбуждение. Неудовлетворенность нарастала.
Как раз в этот период, совершенно случайно, она наткнулась на одно стихотворение.
Когда Сина читала о безымянной женщине, призывающей своего любовника-демона, ее лицо полыхнуло
Она поняла, что скорбит о любовнике, без которого обходилась так долго. Любовнике, которого она искала среди мужчин почти десять лет.
Она знала, что в любви, на которую способен ее демон, есть только страсть к уничтожению и самоуничтожению, жестокость, вампиризм, паразитизм и еще всякие и разные нелицеприятности, которыми ее лучшие подруги описывали Джерри, Алека, Кристиана, Мэтта и других, чьи имена, лица и гениталии слились в ее памяти. Эти мужчины не могли любить, дамоклов меч суицидальных тенденций подавлял все прочие эмоции.
Но в их отношениях было нечто такое, чего никогда не могли понять ее подруги, а у нее не находилось слов, чтобы им все объяснить. Пусть влекло ее к психически нездоровым людям, благодаря им Сина познала, что такое экстаз. Сина понимала, что должна страдать ради того, чтобы коснуться той любви, которую воспевали поэты. Только изведавший душевную боль достоин прикоснуться к любви, которой наслаждаются бессмертные.
Поначалу она чувствовала вину за то, что не может обуздать порывы плоти, но вина эта скоро уступила месту раздражению на Майка, который оказался неспособным удовлетворить ее потребности. Он не мог спасти ее от себя, и за это Сина его возненавидела.
А желание все нарастало. Стоило ей закрыть глаза, как перед ее мысленным взором возникали мужские члены, раздувающиеся до невероятных размеров.
Но с практическими шагами она не спешила. Потому что помнила Ли, помнила, как он вышиб ей руку из плечевого сустава и подсадил по «фонарю» под каждый глаз. Она питала к нему чуть ли не маниакальную страсть. В тот раз потеряла контроль над собой… и едва не лишилась жизни. А уж ее самоуважение он точно растоптал.
Как-то вечером, когда Майка не было дома, она пошла в бар с намерением отдаться первому же мужчине, который посмотрит в ее сторону. Но, придя в бар, поняла, на любого она не согласна.
Мужчины средних лет, в деловых костюмах, вызывали чуть ли не отвращение. Она представила их голыми, с пенисом, прячущимся под глыбой нависшего над ним живота, с бледнокожими ногами, волос на которых куда как больше, чем на голове.
Молодые парни, в вареных джинсах и шелковых пиджаках не могли оценить лирики секса. Они исповедывали далекий ей принцип: сунул, вынул и бежать.
Не увидела она в баре демона-любовника, который мог удовлетворить ее. Но не сомневалась в том, что не пройдет мимо, если встретит. Ее сердце, душа, влагалище узнали бы его с первого взгляда.
Поэтому, увидев Ферала, Сина тут же поняла, что это он. Она посмотрела на Майка, лежащего спиной к ней. Она пообещала себе, что примет решение утром. Забралась в постель, прижала руки к бокам, чтобы случайно не коснуться Майка.
Ей хотелось все хорошенько обдумать на свежую голову. У нее был дом, мужчина, который заботился о ней. Не могла она вот так разом, от всего отказаться.
Но, закрыв глаза, Сина увидела Ферала, мерцающего, как ледяная скульптура в Мохаве, и поняла, каким будет ее решение.
* * *
Как она и ожидала, мотель оказался не из лучших. Такие, как Ферал, не селились в «Хилтоне». Плитки на бортике бассейна потрескались, в щелях между ними виднелась плесень. Толстуха в в белой униформе горничной катила по галерее второго этажа тележку. Издали Сина не могла понять, с грязными или чистыми полотенцами.
Она остановилась у двери в номер Ферала, повертела в руках ключ. Она собиралась пройти по лезвию бритвы и почти забыла, какой страх вызывало у нее каждое из таких приключений. Все равно, что повиснуть на веревке над пропастью.
Я должна уйти. Пока есть такая возможность. Возможность вернуться. Майк ничего не заметит. Мы сможем начать все сначала. На этот раз у нас получится.
Она вставила ключ в замочную скважину, повернула, открыл дверь, вошла в комнату Ферала.
И окунулась в темноту: окна зашторены, лампы погашены. Тяжелый, затхлый запах. Удар об пол, словно кто-то упал с кровати на ковер.
— Закрой дверь. Быстро, — донесся из темноты голос Ферала.
Она подчинилась. Глаза постепенно привыкали к сумраку, хотя запах не давал вдохнуть полной грудью. Она видела Ферала с противоположной стороны двуспальной кровати. Видела только верхнюю половину тела, локтями он опирался на покрывало. Подумала, уж не торгует ли он наркотиками. Если так, ей повезло, что она не получила пулю в лоб, когда вошла, не назвавшись.
— Ферал… помнишь меня? Ты дал мне ключ… — неуверенно она шагнула в глубь комнаты.
— С-с-сина, — в голосе слышалось шипение. — Да. Я помню. Я тебя ждал, — он приподнялся на руках, бицепсы напряглись, приняв на себя тяжесть всего тела. У нее отлегло от сердца, когда она увидела, что на локтевых сгибах нет следов от уколов.
На груди не росло ни волоска. Более того, если не считать пшеничной гривы волос да чуть более темных бровей, все тело Ферала было гладким, как стекло: ни единого волоска. Во всяком случае, на тех частях тела, которые открылись ее глазам. Она приблизилась еще на шаг. Странно, у Ферала не было ни сосков, ни пупка.
Ферал улыбнулся и двинулся ей навстречу, выскользнув из-за кровати. Его обнаженная кожа светилась в темноте, полупрозрачная, как опал. Гениталии впечатляли размерами, пенис уже перешел в рабочее состояние. И этого хватило, чтобы Сина примирилась с тем, что ниже гениталий Ферал был змеем. И змеиная его часть, длиной в пятнадцать футов, толщиной не уступающая торсу, молочно белая, как и человеческая половина тела, заканчивалась раздвоенным хвостом. Сина вспомнила о змеях-альбиносах, обитающих в глубоких ущельях, на дно которых никогда не заглядывало солнце.