Последний контакт
Шрифт:
В кабинку постучали.
– Да, что у вас?
Дверь тихо отворилась, и в кабину заглянул личный помощник премьер-министра.
– Господин Никотин, до вас опять пытается дозвониться Реджи Синак.
– Скажи ему, что я завтра буду у него. Сегодня я уже выжат и не хочу ничего решать.
– Дмитрий Анатольевич, боюсь, он настаивает.
У Никотина округлились глаза. Разве у Реджи имеются полномочия, чтобы настаивать на беседе со вторым лицом государства?
– Просто дай отбой, пусть пришлёт всю информацию мне на инфоспейс. Перезвоню сам, как только ознакомлюсь.
– Сэр, кажется, он уже связался
В этот момент у премьер-министра во внутреннем кармане завибрировал голофон. «Как же я скучаю по встроенным системам связи», – подумал Никотин, хлопая себя по карманам. К его великому сожалению, люди, находящиеся у власти, не имели права на импланты, приходилось пользоваться допотопными голофонами.
Отыскав наконец во внутреннем кармане пиджака прибор, Никотин оторопел: на связь пытался выйти президент. Бросив косой взгляд на время, Никотин ответил на звонок. Перед ним тут же повисли в воздухе две фигурки – одним был президент России, а вторым не кто иной, как Реджи Синак – руководитель проекта «Осирис». Происходило нечто странное. Что Реджи делает в резиденции президента?
Первым заговорил глава государства:
– Дмитрий Анатольевич, я сейчас на Восточном. Со мной тут Реджи Синак. Мы до вас дозвониться не можем. Вы где?
– В пути.
– А куда вы путь держите?
– На космодром, – солгал Никотин, хотя и понимал, что президенту ничего не стоит проверить его слова. Он уже понял, где находятся президент и Реджи Синак, и решил переобуться прямо в воздухе. – Лечу на Восточный.
У премьера пересохло в горле, и он закашлялся.
– Ты выпей, выпей, Дима, – подмигнул президент, кивая на коктейль за спиной Никотина. – У Реджи для тебя очень плохие новости, так что сто граммов тебе не помешают.
– Что за новости? – не понял Никотин.
– ЧП на рудовозе. Они нам письмецо прислали. А содержание этого письма каким-то образом попало в руки журналистов, – президент выразительно посмотрел на Реджи. Тот под этим взглядом сжался вдвое и стал похожим на уличного попрошайку. – В общем, о том, что у нас пропал безумно дорогой звездолёт, теперь знает весь мир. А ещё все знают, что вы послали туда корабль с необученным экипажем, который тоже застрял и не имеет возможности вернуться на Землю.
Президент положил трубку. Никотин остался недвижим. Это что сейчас было? Реджи Синак не смог дозвониться до премьера и ничего более умного не придумал, чем дозвониться до самого президента? А президент всё бросил и полетел на Восточный? Вот что могло такое произойти с этим рудовозом, чтобы ставить на уши всю верхушку?
– Дмитрий Анатольевич, – в кабинку вновь просунул голову помощник, – приказания будут?
– Да. Летим на космодром.
– На Восточный?
– Нет (непечатно), на Байконур! – Никотин вышел из себя и чуть не запустил в голову своему помощнику тяжелым стаканом.
Дверь быстро захлопнулась. Раздражённый Никотин остался со своими мыслями один на один. Значит, думал премьер, о ситуации с «Осирисом-3» знает не только президент, но и весь мир. Жаль, Никотину хотелось утаить это досадное недоразумение. Во всяком случае, до момента, пока не станет ясно, что именно там произошло. Долбаный Реджи! Вот зачем было президенту докладывать? Сами бы справились. Без шумихи, без огласки. Ладно, нужно поспать хотя бы пару часов, решил Никотин, залпом допивая содержимое бокала. Уже через пять минут сквозь дрёму он ощутил, как пилоты резко закладывают вираж, меняя курс. И что там с этим рудовозом? Нужно будет утром пролистать новостные ленты. Утечка информации какая-то. Кто виновен? Реджи, не иначе, у кого ещё есть доступ к…
Премьер Никотин уснул, даже не успев перевести кресло в лежачее положение.
Глава 5
Несмотря на кажущуюся сложность операции, прошла она штатно. Вместе с инженером Корнеевым за бортом вызвался поработать оператор буровой установки Медведев. Пока капитан, старпом и пилоты сочиняли текст послания, остальные помогали добровольцам готовиться к работе в открытом космосе. Балычев довольно быстро собрал всё необходимое согласно списку Корнеева, Валерия Мирская и геолог Васильев тем временем помогали мужчинам облачаться в скафандры.
Единственным слабым местом плана инженера был сам процесс выхода в открытый космос. После разгерметизации, вызванной то ли взрывом, то ли столкновением, пострадали два отсека – реакторный и шлюзовой. Конечно, роботы-ремонтники оперативно устранили пробоины, запенив их специальным раствором, но дать стопроцентную гарантию, что заплатка выдержит резкие перепады давления, не мог никто.
К счастью, все этапы операции прошли благополучно. Шлюзовую камеру перед выходом проверили дважды, и только после решающей отмашки капитана Корнеев и Медведев приступили к работе. Во время выхода в открытый космос Виктор лишь помогал инженеру, был его дополнительной парой рук. В его обязанности входило подавать, держать, крутить, убирать, когда скажут, и не мешать. Всю основную работу Корнеев выполнял сам. После долгого и нудного демонтажа внешних защитных панелей корпуса он приступил к непосредственному подключению кабелей питания к системе ЧСДВ, а затем долгих два часа возился с отладкой оборудования.
Руки Медведева уже были не нужны и, дабы не болтаться без дела, он сам предложил капитану осмотреть «Марк-10» и его повреждения. Капитан дал добро. Всех интересовал характер этих повреждений, поэтому визуальный осмотр мог дать хоть какую-то пищу для размышлений. И он дал.
– Похоже, мы на что-то напоролись, – прокомментировал то, что увидел, Медведев. – Длинная пробоина. Бронированные листы обшивки словно кто ножом порезал. Края вогнуты внутрь.
– Вот тебе и скрежет, – сказала Алла Марр. Виктор почему-то был уверен, что в этот момент она смотрела в глаза физику Ильину и взглядом просила у того прощения за весь экипаж.
– Края обуглены? – уточнил Сопкин.
– Никак нет, кэп. Они именно что прорезаны. Никаких следов термического воздействия.
– Но такого просто быть не может! – возмутился капитан. – Ты ничего не путаешь?
Медведев настроил камеру на шлеме и постарался показать пятиметровый надрез обшивки во всей красе. Когда фиксировал повреждения в корпусе реакторного отсека, капитан вдруг попросил его замереть:
– Отогни-ка, Витя, термоплёнку. Так. Что это?
Медведев понял, о чем говорит капитан. В проёме между термоплитами обшивки и внешним, так называемым лёгким корпусом, в ворохе искореженных плат, проводов и трубок виднелся какой-то блестящий продолговатый предмет. Вид у него был, прямо скажем, нестандартный.