Последний койот
Шрифт:
– Надеюсь, ты сравнивал его пальчики с отпечатками убийцы, а не с теми, что были оставлены на поясе жертвой? – уточнил Босх.
– Я знаю, Босх, что ты и тебе подобные считают себя чертовски умными и компетентными парнями, но меня, поверь, в те годы тоже никто дураком не считал.
– Извини...
– На пряжке было несколько отпечатков, принадлежавших жертве. Это верно. Но остальные принадлежали убийце. Это было понятно уже по их расположению. В одном месте отпечаталась часть ладони. Тот, кто надевает пояс, так его не держит. Пояс зажимают в кулаке, только когда хотят с его помощью кого-то придушить.
После
– Как вышло, что ты, Джейк, так хорошо запомнил детали этого дела? Ведь с тех пор прошло столько лет.
– Вот именно. У меня было время о нем подумать, припомнить каждую мелочь. Когда уйдешь из полиции на пенсию, то со временем тоже будешь вспоминать какое-то дело чаще всех прочих. В моей памяти, к примеру, отпечаталось это.
– О'кей. Ну и к каким выводам ты пришел, размышляя над ним?
– Мне не давала покоя сцена в кабинете Конклина. Никак не мог отделаться от впечатления, что самым главным там был Фокс и... это он отдавал указания Конклину и Миттелю, а не наоборот.
Босх согласно кивнул. Он видел, что Маккитрику непросто объяснить, облечь в слова владевшие им тогда чувства, хотя он очень старался.
– Скажи, ты когда-нибудь допрашивал подозреваемого в присутствии адвоката, который то и дело прерывает тебя, отражая твои нападки, и наставляет своего клиента? – продолжал Маккитрик. – Вроде: «этого не говорите», «на этот вопрос можете не отвечать» и тому подобное дерьмо?
– Постоянно этим занимаюсь.
– В таком случае ты понимаешь, что я имею в виду. Конклин, наш будущий окружной прокурор, играл роль этого самого адвоката, постоянно нас перебивал и ставил под сомнение каждый заданный нами вопрос. Если бы я не знал, кто это такой и где мы находимся, то дал бы голову на отсечение, что он работает на Фокса. Да и Миттель тоже. И я пришел к выводу, что у Фокса было кое-что на Арно. Каким-то образом ему удалось подцепить нашего доблестного защитника нравственности на крючок. И я оказался прав. Впоследствии это подтвердилось.
– Впоследствии? Ты хочешь сказать, после смерти Фокса?
– Точно так. Его сбила машина, когда он раздавал прохожим агитационные листовки в поддержку Арно Конклина, баллотировавшегося на пост окружного прокурора. Помнится, в газетной статье, описывавшей этот инцидент, не было сказано ни слова о его преступном прошлом – о том, к примеру, что он был сутенером и торговал живым товаром на Голливудском бульваре. О нем упоминалось лишь как о жертве наезда и участнике избирательной кампании. Должно быть, это обошлось Арно Конклину в кругленькую сумму, и репортер, написавший эту статью, сорвал неплохой куш.
Босх почувствовал, что последует продолжение, и новых вопросов пока не задавал.
– К тому времени я уже работал в детективном бюро в Уилшире, – сказал Маккитрик. – Но когда услышал об этом деле, меня разобрало любопытство. И я позвонил в подразделение «Голливуд», чтобы узнать, кто ведет расследование. Оказалось, что его ведет Эно. Это меня нисколько не удивило, как, впрочем, и то обстоятельство, что он спустил это дело на тормозах, виновных не нашел и никому обвинений в совершении наезда не предъявил. Все это подтвердило возникшие у меня подозрения. И насчет Конклина, и насчет Эно.
Маккитрик посмотрел на начинавшее садиться солнце, смял пустую жестянку из-под пива и швырнул ее в мусорное ведро на корме. Жестянка пролетела мимо цели и плюхнулась в воду за кормой.
– Черт. Солнце уже заходит, – буркнул он. – Пора двигать к берегу.
С этими словами он взялся за свой спиннинг и начал сматывать леску.
– Как думаешь, что в результате всех этих махинаций получил Эно?
– Не знаю точно. Возможно, он пошел на сделку с Конклином, чтобы потребовать от него потом ответную услугу. Сомневаюсь, чтобы Эно сильно на этом деле обогатился. Но что-то он получил, это точно. Иначе бы и пальцем не пошевелил. Я просто не знаю, в какой форме был ему выплачен гонорар.
Смотав леску, Маккитрик вынул спиннинги из бортовых держателей и перенес на корму, где находились скобы для их хранения в горизонтальном положении.
– В семьдесят втором году ты брал это дело из архива. С чего бы?
Маккитрик с любопытством на него посмотрел.
– Несколько дней назад я расписывался на абонентской карточке, – объяснил Босх. – Там оказалась и твоя подпись.
Маккитрик кивнул:
– Это правда, я брал это дело. В тот год я оформлял пенсионные документы, готовился к отъезду, а заодно просматривал некоторые старые дела и бумаги. Забыл тебе сказать, что, расследуя дело твоей матери, я оставил себе карточку с отпечатками пальцев убийцы и кожаный пояс, с которого они были сняты.
– Почему?
– Ты знаешь почему. Я сомневался, что они будут в безопасности в этой папке или в ящике для хранения доказательств, особенно учитывая то обстоятельство, что Арно Конклин стал окружным прокурором, а Эно оказывал ему различные услуги. По этой причине я хранил улики у себя в детективном бюро. Ну так вот, готовясь к переезду во Флориду и разгребая завалы у себя в столе, я наткнулся на эти вещи, пролежавшие у меня в ящике много лет. Тогда я взял папку из архива и вложил в нее карточку с отпечатками. После этого поехал в главное здание управления, спустился в подвал и отнес пояс в отдел хранения вещественных доказательств. К этому времени Эно уже вышел на пенсию и переселился в Лас-Вегас, а Арно Конклин, у которого что-то не заладилось на поприще общественной деятельности, ушел из политики. Что же касается этого дела, то оно давно уже было забыто. Так что я решил вернуть улики на место. Надеялся, что со временем найдется парень вроде тебя, которому захочется вникнуть в это дело.
– А тебе самому не захотелось в него вникнуть? Неужели ты, вкладывая в папку карточку с отпечатками, не пролистал еще раз хранившиеся там документы?
– Конечно, пролистал. И понял, что, вернув карточку, поступил правильно, поскольку кто-то уже подчистил папку и изъял из нее некоторые бумаги. В частности, рапорт о допросе Фокса. Возможно, это было делом рук Эно.
– Поскольку расследованием руководил Эно, большинство записей по этому делу должен был делать ты. Так?
– Так. Эно взвалил на меня большую часть бумажной работы.