Последний козырь Президента
Шрифт:
Северянин, воспользовавшись паузой, вывел меня из-за колонны пред похмельные очи будущего «спасителя России» и коротко представил:
– Полковник ФСБ Каледин!
После такой презентации Бояринцев подавился, прыснул, и пиво полилось у него из носа.
– Предупреждать надо! – обиженно произнёс любимец фортуны, утираясь рукавом.
– Аркадий Николаевич! – пришла на помощь секретарь, которая, судя по всему, отыскать «волчицу» так и не смогла. – Вы же им сами на четыре часа назначили.
– А, да-да! Помню! – кивнул Аркаша и, сделав из бутылки последний глоток, отшвырнул в сторону. – Герой Кавказкой кампании! Как же, слышал, слышал! – и он протянул мне свою узкую ладошку. –
– Это преувеличение! – сдержанно ответил я юноше. – Я неоднократно встречался и с бывшим Президентом, и пару раз с нынешним, но не по своему желанию, а только тогда, когда они пожелали меня видеть.
– Всё равно круто! – восхитился Аркаша. – Уважаю настоящих мужчин! А я тут от скуки ерундой всякой занимаюсь: клубные вечеринки, маскарады, застолья до утра! Знаете, Каледин, оказывается, безделье утомляет больше и быстрее, чем физическая работа! Обрыдло мне всё это, сил нет!
– И давно у Вас такие проблемы? – спросил я, пряча улыбку.
– Да с тех самых пор, как я нежданно-негаданно обрёл папочку! В одно распрекрасное утро я вдруг проснулся и понял, что мне больше не надо думать о куске хлеба насущного. Надо срочно менять менталитет, и если думать о куске хлеба, то вкупе с красной или чёрной икрой.
– Это приятные воспоминания! – поддакнул Северянин.
– Не спорю, – легко согласился Бояринцев. – А знаете, что я сделал, когда у меня впервые появились действительно большие деньги? Помню, зашёл в кафе на рынке, заплатил долг и заказал себе порцию солянки! Вы не поверите, но это был самый счастливый в моей жизни день! Я пил дешёвую водку, заедал солянкой и с нескрываемым наслаждением смотрел, как передо мной лебезят те, кто ещё вчера бил мне морду. На следующий день я купил это кафе, переплатив, наверное, раза в два, но денег мне было не жалко. Я купил кафе и уволил весь персонал! Весь! Включая бармена и уборщицу. Я нанял дизайнера и заказал ему новый современный проект. Честно говоря, мне было всё равно, каким будет новое кафе, главное чтобы в нём не было ничего от старого. Потом я понял, что таким образом я подсознательно пытался устранить свидетелей своего позора, когда я, голодный, унижаясь, просил бармена покормить меня в долг. И как охранники, глумясь, били меня по физиономии за разбитую тарелку, и окровавленного выбрасывали из кафе на снег. Я ничего не забыл, хотя мой психоаналитик говорит, что копаться в прошлом – всё равно, что ковырять пальцем в ране: реально исправить ничего нельзя, а злоба в душе копится! Когда я понял это, мне стало скучно. Оказывается всё, чем я раньше жил – мои мечты, мои стремления – так мелко, так провинциально. Захотелось чего-то большого и настоящего! Вы понимаете меня, господа? Настоящего большого дела захотелось!
– И что же Вы предприняли?
– Ещё не предпринял, но, думаю, скоро начну. Полковник, как Вы смотрите, чтобы поработать со мной на Охотном ряду?
– В каком смысле?
– В смысле войти в качестве депутата-самовыдвиженца в Государственную думу.
– Мне кажется, Дума будет против, да и Президент тоже.
– Против меня?
– Нет! Я имел в виду себя лично. В отношении Вас у меня большие сомнения.
– Вы считаете, что я не справлюсь?
– Не в этом дело. Просто в Думе Вы будете пешкой. Вас никто и никогда не изберёт председателем какого-либо комитета или заместителем спикера. Вы будете с важным видом скучать в неудобном кресле и тупо нажимать кнопки «За» и «Против». Через неделю Вам это надоест, и Вы перестанете посещать заседания Думы, а через месяц добровольно сложите депутатские полномочия.
– Почему?
– Потому что Вы вдруг осознаете, что законотворчество – важная, кропотливая, но, по большому счёту, нудная работа, и это не ваше призвание.
– Чёрт! – в сердцах выругался несостоявшийся депутат. – И здесь засада! Спасибо, что предупредили, а то бы я зря «бабки» потратил.
– Аркадий Николаевич! – елейно пропел из-за моего плеча Северянин. – Примите добрый совет: не лезьте в политику! Быть настоящим политиком сродни золотарю: хочешь – не хочешь, а дерьмом замараешься! Потому что работа такая!
Аркадий растерянно посмотрел по сторонам и нервно забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.
– Хм, и чем прикажете мне теперь заниматься?
– Можно играть на бирже, – несмело проблеял банковский аналитик. – За скромные десять процентов я готов поделиться с вами всеми известными мне секретами.
– А это не опасно?
– Не опасней покера, только мыслить надо шире, рисковать чаще, а в случае выигрыша – загребать больше!
– Я подумаю!
– Боюсь, что эту рискованную затею не одобрит ваш таинственный родственник, – вмешался я.
– Вы имеете в виду моего отца?
– Вот именно! Я так понимаю, Вы собираетесь играть на бирже на его деньги?
– В общем, да! Думаю, он мне не откажет.
– А если откажет? Кстати, Вы до сих пор с ним не виделись?
– Нет, но это не мешает мне поддерживать с ним отношения.
– Каким образом?
– Единых правил или условий нет. Каждый раз это бывает по-новому: это или электронная почта или письмо в конверте, которое я вдруг нахожу у себя в спальне, или телефонный звонок. Последний вид связи мне особо неприятен. Спросите, почему? Ответ простой: мне не нравится говорить с роботом! В трубке голос изменён до неузнаваемости, какие-то металлические модуляции, ощущение такое, словно говоришь не с живым человеком, а запрограммированным механизмом.
– То есть связь с отцом у Вас односторонняя.
– Можно сказать и так!
– Наверное, на случай экстренной необходимости ваш отец дал Вам канал связи.
– А вам, полковник, зачем это знать?
– Простите, увлёкся! Сработала профессиональная привычка разбираться во всём до тонкостей.
В это время из бокового коридора послышался какой-то странный звук.
– Что это? – испуганно воскликнул хозяин усадьбы и панически стал озираться вокруг.
– Кажется, оттуда! – неуверенно кивнула головой секретарь. – Из реквизита!
– Охрана! – запаниковал Бояринцев. – Кто-нибудь, позовите начальника охраны!
– Не надо, я сам! – остановил я секретаря и двинулся в сторону бокового коридора, где, по её словам, должен храниться маскарадный реквизит.
Оружия при мне не было, но внутренняя уверенность подсказывала, что в этой ситуации оно не понадобится.
Следом за мной увязалась секретарша, которая явно была смелее хозяина.
В коридоре, рядом с огромным сундуком, декорированным синтетическими водорослями и пластмассовыми раковинами, внавалку на полу лежали маскарадные костюмы.
Я быстро определил, что странный завывающий звук исходил именно из сказочного сундука. Выждав минуту, я резко откинул крышку сундука и тут же мне в нос ударил сильный запах перегара.
– Фу! – сказала стоящая за спиной Гегемона Ивановна и наморщила носик, а когда увидела содержимое сундука, не сдержалась и эмоционально воскликнула: – Боже! Какая гадость!
– Согласен с Вами! – поддержал я секретаря и невольно отстранился от края сундука, в котором в обнимку с охранником спала пьяная девушка в эротическом костюме волчицы. Охранник, который, судя по всему, тоже был нетрезв, и не совсем одет. Уткнувшись носом в пышный обнажённый бюст девушки, он храпел громко и с завыванием.