Последний козырь Президента
Шрифт:
– Всё ясно! – разогнувшись, заключает оперативник. – Последний стакан не поделили. Бывает!
…И так всю ночь. На часах только полночь, значит, в оставшиеся до сдачи дежурства восемь часов будут ещё вызовы, будет ещё кровь, боль, беззастенчивая ложь, предательство и пьяные слёзы. Будут жены, забитые насмерть пьяными мужьями, будут бессердечные матери, продающие за доллары и рубли новорождённых младенцев, будут несовершеннолетние ублюдки, ворующие боевые ордена у состарившихся фронтовиков, и будут мёртвые маленькие девочки,
К моему большому сожалению, всё это было и ещё будет. Такова изнанка жизни любого города – большого мегаполиса или затерявшегося на карте областного центра. Размер неважен! Главное, чтобы в нём жили люди, и чем их больше, тем больше преступлений, тем чаще звучит в дежурной части команда «следственно-оперативная группа на выезд»!
И когда ты, Читатель, всё это увидишь и прочувствуешь, то невольно задашься вопросом: «Так от кого же произошёл Homo Sapiens – человек разумный? Да и разумен ли он»?
И, хотя ответ очевиден, лично я в его достоверности сомневаюсь.
Моё очередное дежурство началось тихо: заявителей с утра не было, и я, воспользовавшись временной передышкой, занялся бумаготворчеством. В работе оперативника существенное значение (для начальства) имеет твоё умение работать с документами, точнее – вовремя составлять отчёты и делать отписки по различным «отдельным поручениям». Писанины так много, что впору прикрепить к каждому оперу отдельную секретаршу, но кадры не делают это из-за того, что не хотят заниматься раз в полгода набором новых сотрудниц взамен ушедших в декрет. Примерно до полудня я изображал из себя прилежного клерка, пока дежурный не направил ко мне в кабинет первого заявителя.
– Котов, частный предприниматель, – представился грузный мужчина средних лет и, не дожидаясь приглашения, стал расстёгивать дублёнку.
– Майор Васильчиков, – назвал я себя. – Присаживайтесь и расскажите, что и когда у Вас произошло.
– Кража, – со вздохом пояснил Котов и тяжело уселся на невесть откуда взявшийся в кабинете старый венский стул. Стул жалобно скрипнул, но вес частного предпринимателя выдержал. – А вот когда и где именно произошла, я сказать затрудняюсь.
– И что украли?
– Молоко.
– Хм, молоко! И много молока?
– Десять вагонов.
– Подождите! Что-то я ничего не понимаю, – замотал я головой и выставил ладони перед собой.
– А что тут непонятного? – удивился заявитель. – Три недели назад, будучи в Белгороде, я напрямую, без посредников, закупил на заводе-изготовителе большую партию сухого молока, которую загрузил в десять крытых вагонов и отправил в Москву.
– А груз, я так понимаю, не прибыл!
– Верно! Груз не прибыл.
– Тогда Вам не ко мне. Вам на станцию «Москва-Товарная» надо.
– Был я уже там! До самого начальника станции дошёл, он при мне все документы за три недели поднял: не поступали мои вагоны!
– Всё равно Вам не ко мне, – упорствовал я. – Вам в транспортную прокуратуру следует обратиться.
– И там я уже побывал! – почти радостно заявил потерпевший. – Они говорят, что эта кража не их… как её, чёрт! Вспомнил! Кража – не их подследственность, и направили меня в ОВД на транспорте. А в ОВД говорят: «Где у Вас, товарищ Котов, доказательства, что это кража? Может, вагоны по ошибке куда-то в тупик загнали, и вообще, где подтверждение того, что кража произошла на железной дороге? Может, ваше молоко из пакгауза украли?» «Так вы и разберитесь!», говорю я им. «Нет, говорят, уважаемый! Так дело не пойдёт. У нас такое правило: всё, что на «железке» произошло, а также на метр вправо, и на метр влево от насыпи – это наша головная боль! Это мы расследуем, а всё, что дальше метра – то этим случаем московская полиция заниматься должна».
Вот я к вам и пришёл. Я Вас, товарищ майор, умоляю: найдите мне мои вагоны! Иначе через сутки, по условиям договора, на меня штрафные санкции будут наложены, а это, знаете ли, большие деньги!
– И кому Вы неустойку платить будете?
– Я всю продукцию поставляю в торговую корпорацию «Три слона», так что деньги пойдут на её счёт.
Я мог бы не заниматься этим делом, тем более что если подойти с буквы закона, то хищение молока, если оно и было, произошло не на моей «земле», но, услышав название корпорации, невольно потянулся к телефону.
Шестопёров ответил сразу, как будто ждал звонка. Правда, после того, как услышал мою фамилию, энтузиазма в его голосе поубавилось, но вёл он себя корректно.
– Пётр Семёнович, я звоню Вам не по вашему делу. Мне необходима ваша помощь в расследовании хищения крупной партии продуктов. Поможете?
– Я Вас внимательно слушаю.
– Не могли бы Вы, как начальник отдела, уточнить, не прибывала ли к вам последние три недели большая партия сухого молока из Белгорода?
– Я попытаюсь что-то разузнать и перезвоню Вам, – заверил меня Шестопёров и положил трубку.
– Если не возражаете, я в коридоре пока покурю, – шёпотом сообщил Котов, и чуть ли не на цыпочках, чтобы не мешать мне, покинул кабинет.
Ждать пришлось недолго. Котов, наверное, ещё не выкурил сигарету, как Шестопёров позвонил и сообщил, что две недели назад автомобильным транспортом действительно поступила большая партия сухого молока из Белгорода.
– Автомобильным? – переспросил я. – Пётр Семёнович, Вы, случайно, ничего не путаете?
– Нет, я не путаю, – твёрдым голосом заверил меня Шестопёров. – Было ровно десять фур из Белоруссии.
– Причём здесь Беларусь, когда молоко покупалось и должно было грузиться в Белгороде?
– Машины арендованы в Белоруссии, а груз они действительно доставили из Белгорода.
– А зачем такие сложности?
– Этого я не знаю. Закупки – не моё дело.
– Хорошо, хорошо! А Вы не могли бы уточнить точный вес поступившего сухого молока?
– Почему же не мог? Это нетрудно, – и он назвал трёхзначную цифру.
– Это количество тонн? – глупо переспросил я.
– Ну не килограммов же! – усмехнулся в трубку мой бывший потерпевший.