Последний крестоносец

Мюррей Уилл

Слуги, встретившие его у входа, в полном молчании проводили капитана гвардейцев в подчеркнуто скромные покои аятоллы.

– Салам, - проговорил Рашид Шираз, почтительно приложив ладонь к сердцу и склонив голову в традиционном приветствии.

Великий аятолла восседал на ковре в пустынном зале. На голове его красовался тяжелый черный тюрбан, означавший, что этот человек является прямым потомком пророка. Приподняв руку, аятолла приветствовал гостя легким, почти незаметным движением. Генерал, стоявший в стороне, лишь окинул Рашида неодобрительным взглядом. Считавшееся железным сердце капитана гвардейцев

затрепетало.

– Салам алейхем, - едва слышно проговорил аятолла.

– Да продлит Аллах дни вашей жизни!
– подобострастно откликнулся Рашид Шираз.

– И вашей тоже, - сказал генерал, однако в его взгляде читалось едва скрываемое презрение.

В затянувшейся паузе Рашид Шираз переводил взгляд с одного своего собеседника на другого. Великий аятолла выглядел в точности как на портрете - казалось, перед ним сама святость, - однако Рашид знал, что муллы, которых долгое время притесняли при последнем шахе, так же как и при его отце, ожесточились и в их груди не осталось ни капли жалости. В народе говорили, что бороды этих людей окрашены кровью их жертв. Рашид, который не испытывал особой привязанности к их религиозным убеждениям, точно так же, как и к западной вере, не принимал этих слов буквально, однако ему было отлично известно, что сотни тысяч иранских матерей ходили в глубоком трауре, так как муллы предпочли посылать их детей на верную гибель, не подписывая мирного договора даже тогда, когда война с Ираком была фактически проиграна. Тем временем благодаря их безрассудству в стране началось брожение, и антиправительственная Армия национального освобождения, которая раньше вызывала у властей лишь пренебрежительную усмешку, сменила иракцев, и с ней не так-то легко было справиться. Тем не менее религиозные деятели продолжали произносить пламенные речи и призывали солдат продолжать борьбу.

Даже Рашид Шираз успел уже устать от этого, однако, пока его самого не отправляли на фронт, предпочитал держать свое мнение при себе.

– Это ты раскрыл грязный заговор, направленный Западом против нас? негромко спросил наконец аятолла. Слова скатывались по его острой бородке словно муравьи, неспешно снующие по стволу трухлявого дерева.

– Да, о Имам, - подтвердил Рашид.

– Мы допросили этого христианского приспешника, и он рассказал, что за этим нападением стоит очень влиятельный человек, глава всех почитателей Христа в Америке.

– Смерть всем приспешникам христианства!
– автоматически выкрикнул Рашид Шираз, но осекся, поймав на себе взгляд генерала, который явно предпочитал, чтобы капитан умерил свой верноподданнический пыл.

– Неверного, о котором я говорю, зовут преподобный Элдон Слаггард, монотонно продолжал аятолла.
– Титул "преподобный" считается в Америке знаком праведности, но нам отлично известно, насколько нечестивы все тамошние люди.

– Этот человек должен понести суровое наказание, - негромко, но твердо проговорил Рашид Шираз.

Генерал Мефки согласно кивнул, и Рашид бросил на него осторожный взгляд - к счастью, беседа развивалась не в том направлении, которого он так опасался. Возможно, ему ничего не угрожает. Однако он не преминул отметить про себя, насколько раскормленным кажется генерал. Судя по всему, он служил в армии еще при шахе

и, вполне вероятно, просто затаил свои прозападные настроения. Рашид подумал, что стоит изучить всю подноготную этого человека - наверняка у него есть свой дом, в котором можно было бы со временем уютно устроиться.

– Очень хорошо, что вы с этим согласны, - напрямую сказал генерал Мефки, - поскольку мы решили, что именно вам и предстоит осуществить акт возмездия.

– Скажите только как, я готов на все!

Генерал с явным удовлетворением принялся подкручивать тонкие усики, и Рашид окончательно убедился, что он из бывших офицеров шаха и скорее всего гомосексуалист. При шахе почти все офицеры были гомосексуалистами - одна из примет разложения иранской армии.

– Мы направили в Соединенные Штаты агентов, которым было поручено схватить Слаггарда. Хотя эта новость и не попала в газеты, но вам я скажу они потерпели неудачу. Наши протесты мировое сообщество встречает насмешками и непониманием. Очевидно, Слаггард имеет влияние и в этих кругах, или...

– Или он просто наймит лицемеров, сидящих в Белом доме, - перебил его великий аятолла.
– Если я прав, то это еще одна причина, чтобы покончить с этим сатанинским отродьем.

– Нужно пустить ко дну их флот в Персидском заливе!

– Вы забываете, что произошло, когда мы попытались сделать это в прошлый раз, - сухо ответил генерал Мефки.
– Нет, на этот раз мы будем действовать напрямую. Раз уж не удалось добиться от американцев выдачи Слаггарда, придется попробовать по-другому.

Не успел генерал договорить, а у Рашида Шираза закружилась голова. Он уже не слышал, что именно говорит генерал, - в ушах у него зашумело, стало трудно дышать. Он не слышал, как генерал поручает ему отправиться в Америку, чтобы убить Элдона Слаггарда, но это было и не важно - Рашид уже успел догадаться.

Когда с помощью нашатыря его привели в чувство и туман перед глазами слегка рассеялся, Рашид Шираз услышал собственный голос, умоляющий отправить его добровольцем на фронт. Даже ядовитые газы казались ему пустяком по сравнению с его теперешним поручением.

Окончательно он пришел в себя уже в больничной палате. Над ним нависала фигура генерала Мефки. Аятоллы поблизости уже не было.

– Вы отправляетесь в Америку, - сказал генерал, снова дотрагиваясь до усов.

Внезапно Рашид понял, что это вовсе не жест, оставшийся со времен старорежимного упадка, - просто генерал пытался скрыть довольную улыбку. Никто не испытывал к Революционной гвардии такой ненависти, как армейские офицеры, ведь Пасдаран напрямую подчинялся аятолле и захватил первенство во многих сферах влияния, прежде безраздельно принадлежавшее армии.

– Но это же отвратительная, насквозь прогнившая страна, полная неверных и грешников! Они едят свинину, их бесстыдные женщины не закрывают лица, у священников нет бород. Неужели Аллах допустит, чтобы истинный верующий был обречен на такую муку?

– С каких это пор ты стал истинно верующим, грязный вор?
– Генерал решил говорить в открытую.
– К тому же Е мы не требуем, чтобы ты оставался там. Возьми с собой американца - он в таком отчаянии, что поможет тебе совершить любое преступление, лишь бы снова попасть на родину.