Последний леший
Шрифт:
— На ведуна?
— Да, всему-всему! А теперь спи!
К Священному озеру поспели лишь к той самой безлунной ночи, прямо в акурат! Привязали коней, пошли вслепую — лишь повинуясь чувствам, как выучил уже мальчика Одоленя — вперед, к самому берегу. Сели, стали ждать…
— Мы теперь расстанемся надолго? — спросил Броня.
— Для тебя — надолго, для меня — лишь на месяц, пока вновь новолунья не настанет…
— Не понимаю…
— Тебе объяснят!
И вот появился свет. Это лучилась где-то в бездонной глубине вода Священного озера. Свет становился все ярче, Броняте показалось, что он даже различает под водой какие-то терема золотые… И вот вода расступилась,
— Там всегда светло, — сказал Одоленя, — и нет там ночи, только день, и нет там злых сил, только добрые… Иди туда!
— Но как, здесь же вода? Плыть?
— Нет, иди! Коли судьба тебе в том граде быть, то и дорога найдется!
Броня шагнул вперед, глядя только на сверкающие терема, шаг, другой, третий… Потом он понял, что шагает прямо по воздуху, точнее — по светлым лучам, с теремов исходящих. Отрок знал, что нельзя смотреть вниз и по сторонам, надо видеть перед собой только цель пути, лишь на этот свет и смотреть, потому он шагал и шагал вперед, не оглядываясь и не сомневаясь…
— Имя, скажи имя свое, при рождении даденое! — услышал он тихий голос, звучавший как будто ниоткуда.
— При первом рождении назвали меня… — не стал скрывать тайного имени отрок, — При втором же Мать Прародительница дала мне другое имя, — Броня помедлил, и, решившись, назвал и это тайное имя!
— Ты пришел сюда с чистым сердцем и не скрыл ничего тайного, мальчик, — услышал он, — проходи, здесь ждут тебя…
Люди, жившие в этом городе, казалось, знали все обо всем на свете. Сюда не заходила Смерть, может, вход сюда ей был и вовсе заказан, а может просто все эти мудрецы владели тайной вечной жизни. А, может, и не было никакой тайны — ведь они не делали ничего плохого, трудились изо дня в день, добывая все новые и новые знания, постигая Вселенную…
Броню взяли в учение с первого же дня, едва город вновь опустился на дно озера и вместо небосвода со звездами наверху на многие годы воссиял купол золотистый, самоцветный да самосветный. Здесь не признавали праздности вообще — Броня учил науку, а хотел отдохнуть — работал по хозяйству или выполнял разные там поручения мудрых старцев. Впрочем, среди здешних ведунов было и много молодых. Вскоре у Броняты появились друзья, но не друзья в праздности — дружба заключалась, смешно сказать, в том, что мальчик бегал к новым знакомым, а те учили его еще какой-нибудь премудрости дополнительно к основному ученью.
Дни, месяцы, годы проходили незаметно. Бронята прочитал горы мудрых книг, исписал сам груды листов, овладевая грамотой многих ныне живущих и давно вымерших народов, узнал значенья рун и магических знаков, выучил бессчетное количество заклинаний. Мальчик превратился в юношу, потом — в мужа могучего. В этом городе кормили самую малость, так уж было заведено, что человек, коли стремится к знаниям, должен быть всегда голоден. Мяса здесь не потребляли, зато молока да меда — бессчетно. Такое питание не дало вырасти не то что животу, даже мышцам, богатырям подобясь. Но Броне приходилось все время бегать — все приказы по традиции исполнялись бегом, мальчик, бывало, по пять раз за день обегал весь город — много работать руками, махать, так сказать, топором, ведь Броня, начав с колки дров, овладел сначала плотницким, а потом и столярным делом — да еще и делать упражнения такие особые, тайные, тело укрепляющие. Вот и вырос он худым, жилистым, мышцы были хоть и не велики на вид, та твердостью не меньше, чем то дерево, которое он то рубил, то пилил, то строгал. Так за время, пока обычный подросток овладевал одним делом, Броня овладел весьма и весьма многими…
И вот прошло девять лет. Потом — девять месяцев. И, наконец, девять дней. Бронята давно ждал этого момента, ведь граду было предначертано вновь выйти из воды, показаться на часок миру, чтобы вновь уйти под воду на следующие девять лет, девять месяцев и девять дней… Град ждал новых учеников, кое-кто из ведунов планировал уйти из города, замыслив какие-то дела среди людей, возможно — исполняя предначертания… Бронята мог бы остаться в городе, здесь его ждала почти что вечная жизнь. Но он хотел другого. Хотел вновь жить в неспокойном, опасном, но таком интересном большом мире. К тому же его ждал Одоленя на берегу озера. К этому моменту Броня уже знал, почему пока в Светлом Граде проходят девять лет, девять месяцев и девять дней, в большом мире истекает лишь лунный месяц — всего-то двадцать восемь дней. Эти странности со временем уже давно не удивляли его, он воспринимал их как должное…
Когда срок пришел, Броня вернулся по светящейся дороге обратно на берег озера. И встретил там своего первого наставника Одоленю, такого же молодого, каким он был при расставании с ним. Одоленя с интересом разглядывал повзрослевшего Броню, почти сравнявшегося с ним в возрасте. Им было очень интересно друг с другом первые пару дней, пока Броня рассказывал бывшему учителю разные премудрости. А потом вдруг обнаружил, что теперь учитель — уже он! И стало немного скучно. Вскоре Одоленя и Броня расстались, разъехались в разные стороны, ибо разные были и пути у них в жизни. Броня уже знал, чем будет заниматься теперь здесь, в большом мире. А Одоленя уезжал с чувством исполненного долга — ведь его воспитанник получил теперь такую закалку, такие знания, что никакие черные колдуны не смогут теперь свернуть его со светлой дороги. Да и тот возраст опасный, когда Броня мог уйти к Темным силам, повинуясь року своего рождения, теперь миновал — ведь юность паренек прожил в Светлом Граде, откуда уйти бы никак не смог, пока не минул назначенный срок…
Глава 24
— Слушай, Бронята! — решился, наконец, задать вопрос Нойдак, поняв, что Броня собирается покинуть их компанию.
— Слушаю.
— Ты собираешься уйти ведь, так?
— Да, наши пути сейчас разойдутся, — кивнул Бронята, — но мы еще встретимся! Вы ведь возвращаетесь в стольный град Киев, я тоже скоро буду там, но сначала должен побывать в двух других местах. Но то — мое дело, ведунье…
— Да, понятно, — растеряно произнес Рахта, он только-только примирился с тем, что этот ведун — его бывший маленький дружок, а тут еще выясняется, что у него свои дела, которые простым смертным, вроде него, Рахты, знать не положено!
— Но ты что-то хотел спросить меня?
— Да, хотел, — кивнул Нойдак, — а можно мне в тот город светлый?
— Тебе? А зачем?
— Хочу все-все знать!
— Ну, всего и там не знают, и даже те, кто этот мир создавал — тоже…
— Как так? — удивился северянин, — Ведь тот, кто мир создал, должен все о нем знать!
— Как же! — засмеялся Бронята, — Коли ты курятник состроишь, да кур в нем заведешь, разве ж будешь знать каждое перышко у каждой несушки? И когда какая чего снесет, да кто вылупится — петушок али несушка? Хоть и хозяин, хоть и в миг всех кур передушить могешь, а где тебе про них все знать?!
— Так что, некому, выходит, меня выучить? — вконец расстроился Нойдак.
— Отчего ж, выучат, и очень многому… Но не всему!
— Так хоть немногому, я готов и немногому выучиться! — выпалил Нойдак, — Пустят ли меня в тот город? Будут ли учить?
— В тот град пускают всех, кто туда за знаниями идет, и всех учат, — успокоил Нойдака Бронята.
— А как до него добраться?
— С этим сложнее, город этот из многих озер русских вход имеет, вот только когда и с какого — вот в чем вопрос!