Последний Маг Земли. Версия Джен
Шрифт:
Выбор, казалось бы, очевиден? Да. Очевиден. Совет приказал достать данные. Потому что это необходимо для равновесия Силы.
Он узнал о случившемся уже после трагедии.
Всё для спасения Равновесия? Да. Таков Долг джедая.
Но на хрена же нужно такое равновесие, если ради него должны гибнуть дети!?
Ненужные, глупые, неправильные сомнения, недостойные Рыцаря Ордена Джедая. Но почему-то от них не избавиться. Не отодвинуть в сторону.
Возможно, Магистр Йода прав – он ещё слишком импульсивен.
Чья-то рука лежит на плече, и отчего-то именно она сейчас кажется тем единственным тросом-ниточкой, что удерживает его от падения в бездну. Очередная миссия-вопрос, после которой на душе так гадко и противно, что хочется разнести Совет до основания и поинтересоваться: “Если для сохранения справедливости, равенства и равновесия, нужно что бы отдельные семьи становились несчастными, то ради чего они сражаются?”
Пират, которого они с Энакином доставили в Совет, знал, где на Корибане есть действующая база. Ситхов там нет, но пираты приспособили её себе под убежище, что, конечно, не есть хорошо, и они могут отыскать целые голокроны ситхов, что вообще кошмар.
Вот только, когда взрывали его корабль, в бортовом компьютере которого находились данные о базе, там была его маленькая двухлетняя дочь. Единственное, что осталось от его погибшей год назад жены.
Пират был подавлен и даже не сопротивлялся, когда его арестовывали. Вот только на допросе, он под взглядами всего Совета откусил себе язык и умер от кровопотери. А последним, что он кое-как прохрипел, было лишь одно – “ненавижу!!!”.
Остановить его никто не успел. Или не захотел. Что тоже вероятно.
Хотелось орать и бить стены. Он узнал об этом уже стандартно – уже после и как обычно “случайно”. Спасибо Эни. Тот сейчас заперся у себя в комнате, закреплённой за ним при этом храме. И это, несомненно, к лучшему.
Ему всего тринадцать. Не стоит ему видеть своего Учителя в таком состоянии. Особенно крепко орущего на Магистров Совета.
Вот только дойти из Сената до Совета ему не суждено. Лежащая на его плече рука, удерживающая его всего секунду, стала тем ушатом холодной воды, что очень быстро охладила его мозги.
– Мастер, Кеноби, – знакомый голос за спиной. – Вы меня слышите?
– Ох, простите, – дежурная улыбка наползает на лицо, когда он оборачивается. – Задумался.
– А я думал, к джедаям нельзя подойти незамеченным? – Насмешливая улыбка в ответ, лёгкая ирония.
– Иногда можно. – И ему самому становится смешно. К нему сумел подкрасться неодарённый. Какой позор для джедая!
Впрочем, сейчас он даже рад этому. Его только что остановили от большой глупости.
– Не желаете пройтись, у меня есть одна интересная идея, которая вполне могла бы понравиться Ордену.
– Буду рад, оказать вам помощь, Сенатор. – И плевать, что идея касается Ордена, который он готов сейчас разнести по кирпичикам. Он будет действительно рад отвлечься сейчас...
Тогда он действительно считал его неодарённым. Теперь понятно, как он сумел подойти к нему незамеченным. Хотя в тот раз он рисковал, джедай мог неправильно истолковать попытку притормозить. И Сенатор бы точно лишился руки. Хотя возможно, он знал, на что шёл.
Странное воспоминание. Оно так глубоко затерялось в его памяти, что он и не помнил про этот эпизод. Глупо на самом деле. Ситх был так близко, и он его не распознал. Они все его не распознали.
Вот только отчего-то именно это воспоминание не вызывает в нём неприязни...
Если бы Исане Исард спросили, как она ожидает провести свой двадцать шестой день рождения, она бы, вероятнее всего, послала этого “интересующегося” в пасть сарлака, предварительно попавшись на глаза Главнокомандующего Имперским Флотом в тот момент, когда он пребывает в самом “хорошем” расположении духа.
Если, конечно, интересоваться будет не тот, кому она отчитываться должна в любом случае. То есть всё тот же Главнокомандующий и плюс к нему Император. Им бы она сказала, что планирует провести его за выполнением своих прямых обязанностей, как директора СИБ. И так бы оно было бы в любом случае.
Потому что времени на личную жизнь у неё давно нет. Или, если точнее, она его себе, вполне сознательно, не оставляет сама.
И хотя где-то в глубине души, ну очень глубоко, она всё же надеялась на хотя бы минимальный праздник, она никогда бы в этом бы не призналась.
Однако если отбросить софистику и прочее, прочее, прочее, то... она точно не ожидала, что проведёт его так – в качестве няньки-провожатого-надзирателя, пусть и для детей Милорда, даже по прямому указанию Императора, и с тестером в руках.
Благо, “гений”, по вине которого, и приняли такое решение, с виду тоже был не в восторге. И большом.
– Он должно быть издевается. – Сложив руки на груди и стоя на границе Лесного Щита, как его уже на полном серьёзе называла группа учёных, изучающих данное “произведение” рукотворного искусства, обронил в пустоту молодой человек. И Исард в кои-то веки была с ним полностью согласна. Что, откровенно говоря, случалось редко.
На вид ему было не больше двадцати пяти, возможно даже двадцати трёх. Высокий, но ниже Милорда, что учитывая “стиль одежды” последнего, не сильно удивляет. Тёмные, смоляные короткие волосы с редкими проблесками серебряными искрами, торчащие в разные стороны, будто он верхом на атмосфернике прокатился.
Тёмные одежды. Свободная распахнутая мантия с откинутым капюшоном, из-под которой выглядывает чёрная рубашка и черные, но на пару тонов темнее, штаны на поясе с пряжкой из неизвестного, потемневшего от времени металла, заправленные в высокие, военного образца, шнурованные сапоги.
Но самое главное – глаза. Невероятного зелёного цвета. Ближе к зрачку похожие на выцветшее бутылочное стекло, но начинающие наливаться цветом и силой к краю радужке, будто заключая в светящийся круг бластерного выстрела.