Последний Магистр
Шрифт:
– Я жду.
– Но… ты что, хочешь меня убить? – промямлила Агелина, и было неясно, то ли она вправду испугалась, то ли пытается выиграть время для очередного заклятья.
Огонь сорвался с пальцев, пыхнул жаром совсем близко от головы Агелины, опалив ей волосы. Которыми, к слову, та очень гордилась.
– Говори.
– Что ты делаешь?! – взвизгнула Агелина, – точно, рехнулась! Не зря тебя под замок посадили, ой не зря!
– Я тебя сейчас так изуродую, что жизни не рада будешь, – Уломара чувствовала, что еще чуть-чуть, и она сдержит
Магесса, прикрывая лицо ладонями, всхлипнула.
– На площади у дома Альхейма!!! Довольна?
– Довольна.
Поразмыслив минутку, Уломара обратилась к несколько иной Силе. Агелина даже не успела вскрикнуть, когда поднявшаяся позади бутылка с песком опустилась ей на голову.
– Так-то лучше. И что в ней мужики находят? Истеричка. И дура, к тому же…
Уломара покачала головой. Нужно было спешить… Но все же, все же… Бросить Агелину вот так, чтобы та очнулась и первым делом побежала предупреждать Кхеона о сбежавшей из-под замка сумасшедшей? Магесса огляделась, припоминая, где у нее могла храниться веревка.
… Кто-то тихо плакал рядом, во тьме. Едва слышно, горько – так, что сердце рвалось на части. Ей показалось, что это плачет Ильверс, хотя, уже конечно, дэйлор никогда не плакал при ней – ни когда еще был дэйлор, ни когда стал Магистром Черного города. Она попыталась шевельнуться, но не смогла. Дернулась, пытаясь освободиться, и почувствовала – глубоко внутри, у самого позвоночника, болью налилось что-то тяжелое. И чужое.
Тиннат открыла глаза. Ей так хотелось верить, что это был просто кошмар, и что с наступлением утра все будет так же, как раньше…
Но тихие всхлипывания не прекратились. Лисица дернулась раз, другой – в запястья и лодыжки врезались ремни. Правда, голову она все-таки повернула. Зажмурилась от яркого весеннего солнца, что с любопытством заглядывало в окно. И в следующий миг ей уже хотелось кричать, вопить от ужаса. Потому что она была растянута на огромном колесе.
И подготовлена к казни.
– Я брежу, – сказала она себе, – я просто брежу. Этого не могло… случиться… Не могло!!!
Тиннат предприняла еще одну попытку шевельнуться, но тут ее прошиб ледяной пот. Потому что глубоко в животе она ощутила что-то тяжелое… и чуждое ее телу…
Всхлипывания рядом прекратились. И детский голос прошептал:
– Госпожа, госпожа… это вы? Это вы обещали… сказать Ильверсу?..
– Да, это я, – Тиннат судорожно сглотнула, – это я, малыш… Только я ничего… совсем ничего не смогла сделать.
– Жалко, – протянул Золюшка и шмыгнул носом. А потом спросил, – что они с нами сделают теперь?
– Не знаю.
И Тиннат замолчала. Да что она могла сказать? Пытаться успокоить несчастного ребенка?.. Но дети чувствуют ложь, слишком хорошо. И Золюшка наверняка бы услышал, как дрожит голос госпожи, потому что Тиннат было страшно. Очень.
– Они хотят убить Ильверса, – едва слышно прошептал малыш. Тиннат не видела его, он находился как раз за ее головой, – и мы тоже умрем. Я увижу маму и папу.
– Нет, не говори так, малыш.
– Я уже не малыш…
Воцарилось молчание. Тиннат размышляла о том, что – ох, и не в таких переделках бывала! Хотя, если уж быть честной с собой, то и правда – в такой переплет попадать не приходилось. И как же выпутаться из всего этого? Уломара, судя по всему, осталась в подвале, и неизвестно еще, что с ней и жива ли она. Так что от магессы помощи ждать не приходится.
Ночные братья тоже не помогут; им даже неизвестно, где находится их предводительница, хозяйка двора.
А вот Ильверс…
Лисица встрепенулась, и тут же едва не завопила от резкой боли в животе. Хаттар всемогущий, да что же они с ней сделали?!!
Ильверс, Ильверс… Похоже, его могущество велико… И кто же, как не он, может спасти их? Золюшку, с которым бок о бок прошагал столько лиг по дороге в Алларен, и ее, Тиннат, которая так безумно любила его…
И предала.
Тиннат прошиб ледяной пот. Да что же нашло на нее утром? Как она могла даже помыслить о том, что лучше всего для Ильверса будет соединиться с духами предков?!! Да нет же. Все было правильным. Смерть стала бы свободой для дэйлор в его нынешним состоянии.
Лисица всхлипнула; безысходность и отчаяние уже запустили когти в ее душу. Ей было тяжело и больно от осознания того, что она не в силах что-либо изменить…
«Но Золюшка-то всегда любил его. Неужели Ильверс не поможет мальчишке, который когда-то кормил его с ложки?»
Тиннат изо всех сил задрала голову, чтобы увидеть маленького товарища по несчастью. Ей удалось разглядеть только судорожно стиснутый кулачок и запястье, прикрученное к деревянному ободу. Позвала:
– Эй. Ты меня слышишь?
– Ага.
– Попробуй позвать Ильверса. В мыслях. Мне кажется…. Из того, что он говорил о себе… Он должен нас услышать.
– А он придет за нами?
– Обязательно.
Тиннат старалась, чтобы ее голос прозвучал бодро и– почти получилось. Потому как она не была уверена в том, что Ильверс ощутит слабенький мысленный зов.
В голове всплывали обрывки того, что рассказал ей дэйлор… Нет, уже не дэйлор – но страшное создание из Черного города. Он видел страдания и боль; но разве не именно это испытывают они с Золюшкой?
– Это должно сработать, – глухо пробормотала она сама себе, – должно…
– Я уже зову его, – сказал мальчишка, – но, госпожа Тиннат… У меня так все внутри болит!
– У меня тоже. Держись, мы обязательно вырвемся отсюда.
…Легкие, уверенные шаги. Вкрадчивый скрип отворяемой двери.
Тиннат повернула голову и увидела дэйлор. Того самого, что сделал с ними все это.
Он был все в том же черном кафтане; волосы заплетены в косички и украшены деревянными фигурками и блестящими бусинами.