Последний Магистр
Шрифт:
Наконец Уломаре удалось спуститься на карниз – и тут она поняла, что застряла. Не было никакой возможности спуститься на землю – и теперь уже она не смогла бы вернуться обратно на крышу. Хорошо еще, что с площади ее не было видно – но с другой стороны, и она не могла видеть того, что происходило Золюшкой и Тиннат.
Уломара припомнила те словечки, что почерпнула из словарного запаса Лисицы Тиннат, и помянула всю родню того, кто заставил ее невесть как влезть на крышу.
– Никогда не слышал, чтобы женщины так ругались.
Она
– Если вы дадите мне руку, я помогу вам спуститься, – заметили откуда-то сверху. О, этот голос… Похоже, он долго будет преследовать ее в кошмарных снах…
«Но я не покажу ему, что боюсь», – Уломара решительно сжала зубы, – «в конце концов, я не простолюдинка какая-нибудь, а магесса. Да, магесса!»
И она, повернувшись, взглянула наверх.
На крыше сидел темный нелюдь, вампир. Тот самый, которого она приняла за раненного дэйлор, тот, что заставил ее спасти Ильверса… Легкий ветерок играл его седыми волосами, в лунном свете похожими на тончайшие нити перламутра. Ярко горели сапфировые глаза. И только пятна крови на рубахе тонкого полотна говорили о том, что он был тяжело ранен.
– Мерзавец, – беззлобно сказала Уломара, – это из-за тебя я здесь очутилась?
– Нет, – он серьезно посмотрел на нее, – ты сама залезла сюда, потому как именно здесь ты могла испортить подготовленную ловушку.
– Но я вовсе не хотела спасать Ильверса. К тому же, он убил моего старого учителя, Альхейма…
– А теперь он расправился еще и с магами Алларена.
– Проклятье!..
– Но лучше не пытаться убить Ильверса. То, что вам это не удалось – это просто прекрасно… Для вас же самих. К слову, как это вам удалось так ловко вживить компоненты в тела женщины и ребенка, да так, что они еще некоторое время оставались живы? И кто надоумил построить именно ловушку, а не действовать чистыми преобразованиями Силы?
Уломара обреченно вздохнула. Было похоже на то, что вампир пользовался ее положением и решил устроить небольшой допрос.
– Это все Эльмер, из Дэйлорона, – зло бросила она, – он научил моих коллег…
– Ах, Эльмер! Да еще из Дэйлорона… – задумчиво протянул нелюдь, – что ж… все сходится… так ты дашь мне руку, или будешь сидеть здесь до утра? Пока не прибежит кто-нибудь с длинной лестницей, чтобы снять единственную магессу этого города?
– Я наберу себе учеников, – огрызнулась Уломара, – и не буду единственной.
Но руку все же протянула, вздрогнув, когда запястья коснулись горячие пальцы нелюди. Раз – и она оказалась снова на крыше.
Уломара бросила взгляд на площадь – Ильверс уже исчез.
– Он отправился в башню, – тихо пояснил вампир, – и я скоро присоединюсь к нему, чтобы дать кое-какие рекомендации.
– А что с ними? – магесса указала на два по-прежнему неподвижных тела, – они…
– Они живы и будут жить дальше. Вам троим следует покинуть Алларен – это воля магистра.
– Какого еще магистра? – хмуро поинтересовалась Уломара. Все-таки требовать, чтобы она бросила свой уютный дом и отправилась странствовать – это уже слишком…
– Ильверс – магистр. Не состоявшийся этой ночью, предсказанный много веков назад Последний магистр, – терпеливо разъяснял нелюдь, – это его воля. Он не желает вам ничего плохого, ни тебе, ни этим двоим. А потому хочет, чтобы вы убрались отсюда подальше, и чтобы никто не помнил о вас.
Уломара хотела возразить, но вампир вдруг крепко обнял ее за талию и прижал к себе. Добавил:
– Да, и еще – больше не попадайся мне на глаза, а то в следующий раз я не удержусь от соблазна…
– Я умею постоять за себя, – заверила Уломара.
– О, безусловно.
И, с хрустом развернув серые крылья, он легко поднялся в воздух – чтобы опуститься уже рядом с домом.
– Госпожа. – нелюдь отвесил ей шутливый поклон и, уже серьезно, повторил, – вам нужно убраться из города. Так хочет магистр, а ему лучше не перечить. Так будет лучше для всех.
…Она долго стояла и смотрела на быстро удаляющийся крылатый силуэт, тонущий в чистой темноте неба. Потом, когда обладатель волшебных сапфировых глаз растворился в ночи, поспешила к Золюшке и Тиннат. Они мирно спали, и дыхание их было глубоким и ровным – как у совершенно здоровых людей.
Желание обрести покой никуда не исчезло. Лишь пугливо съежилось, запряталось в самый темный закоулок души – чтобы затем вновь стучаться в висках тугими ударами крови, отмеряя каждый миг, каждый всплеск Отражений.
Ильверс обернулся на легкий шорох крыльев за окном, молча наблюдал, пока в узкий проем втиснется внушительная фигура Норла д’Эвери… Следовало бы разозлиться на то, что хитрый вампир играючи разбил столь прекрасную возможность воссоединиться с предками, но – увы, увы… Даже злость, самая обычная, живая, была теперь недоступна странному созданию, которым стал Ильверс.
Он лениво подумал о том, что еще не попробовал просто прыгнуть с балкона башни вниз, или вскрыть себе вены, или… Но тут же дрогнула завеса памяти Предков, и далекий голос старого магистра прошелестел, что, мол, ничего не выйдет. Само тело изменилось под воздействием Силы, и уничтожить его теперь куда как сложнее, чем раньше… Разве что Ильверс сам себя разнесет в мелкие клочья и раскидает их на несколько лиг по округе.
Магистр Закрытого города хмуро посмотрел на n’tahe.
…На белоснежной рубахе вампира ярко алели пятна крови, и мелькнула безвкусная мысль о том, что, доведи он начатое там, в темном переулке, до конца – и был бы уже свободен, и погрузился бы в спокойную тишину слюдяного озера. А там… там его ждала мать, одинокая золотая искра в бесконечном мраке, такая маленькая – но способная согреть и утешить.