Последний министр
Шрифт:
— На самом верху требуется капитальный ремонт, — сообщил он стальным голосом. — Государственная Дума должна быть распущена немедленным манифестом.
— Я верно понимаю, что об этом шла речь на недавней встрече господина Маклакова и Государя?
— Маклаков предложил Государю проект манифеста, — процедил Александр Александрович.
Помолчали.
Протопопов переваривал сказанное. На лбу Римского-Корсакова блестел холодный пот.
— Идёт грызня за власть, тогда как нужно всем соединиться в кулак, — наконец, продолжил Александр Александрович. — В жуткую военную годину все как ослепли.
— Я слышал, что правые колеблются между перерывом и роспуском? — уточнил Протопопов.
— Роспуск и только! — Римский-Корсаков ударил кулаком о ладонь.
— Понятно, Александр Александрович.
— Государь сказал, что на сим разговор с господином Маклаковым не окончен… — вкрадчиво сообщил старый боевик. — Так что…
— Мы обуславливались, что будем говорить прямо, — напомнил Протопопов. — Что вам нужно?
— Деньги!
— Допустим, а чего же, Александр Александрович, господин Маклаков не попросил нужную сумму у Государя, раз тот проникся вопросом? Замечу, что Барк ничего не говорил мне по этому поводу. А бюджет, знаете ли, не только вам урезают, но и прочим. Денег мне натурально неоткуда взять.
Старый боевик замялся, но надо ему отдать должное — ненадолго.
— Ну, так может стоит напомнить о нас господину Барку? Вы то его почти каждый день видите, Александр Дмитриевич. Вы просили говорить прямо, вот я и говорю прямее некуда.
Протопопов задумался. Деньги — это хорошо, они решает большинство проблем. Однако патриотизм это такая штука, которая либо есть, либо нет. И с наличием денег это не связано. И судя по тому, что Александр Дмитриевич наблюдал на сегодняшнем собрании, настоящих патриотов, способных отстаивать свою Родину, здесь можно было пересчитать по пальцам руки.
Одной.
В квартире Маркова собрались по большей части мерзавцы-выгодники, которым по факту не было дела до чаяний России и до исконно русских интересов. Каждый второй здесь вступал в ряды СРН и делал посильные взносы лишь для того, чтобы получить свою выгоду.
Деньги.
Власть.
Признание.
Они почешут языками на столичном собрании, примут какие-то решения, а потом разъедутся по своим губерниям. Не все здесь были такие, и сам Римский-Корсаков слыл истинным патриотом, что и доказывал всю свою жизнь изо дня на день. Однако Протопопов понимал, что любые выделенные на правых средства начнут оседать в карманах членов СРН и никогда не будут потрачены на поставленные цели, причём цели довольно правильно сформулированные, пусть и достаточно в общих чертах.
СРН действительно переживал глубочайший кризис
Вслух министр сказал следующее.
— Обсудим, Сан Саныч.
— Когда?
— Ровно в тот момент и сразу, когда у меня на столе будет лежать план действий.
— Какой? — удивился Римский-Корсаков.
— Явно не такой, как вы мне поведали сейчас. Я предпочитаю не разговаривать по воздуху. Фамилии, адреса, цели. Мотивы, исходя из которых они поставлены, и результаты, которых стоит ожидать по достижению. И главное — сроки.
— Сделаю стало быть.
— Предоставьте мне список членов СРН, которых вы будете
— Задача ясна, — заключил Римский-Корсаков.
— И запомните, высокопарные фразы и философские высеры от Маклакова, Говорухи-Отрока и любого другого, кого бы то ни было, я не намерен обсуждать в принципе. Как вы верно заметили в своей речи, у нас Война. И действия должны быть самые решительные, согласно закону и духу военного времени.
Римский-Корсаков ничего не ответил, но глаза его прям загорелись после слов министра. Он откланялся, сообщив, что обязан уделить время другим гостям. Протопопов же понял, что к составлению полученного, старый боевик приступил незамедлительно.
Выступать начал другой член СРН, моложе раза в два, чем Римский-Корсаков. Весь такой аккуратный и лощенный. Имени его министр не знал. Говорил о судьбе неких правых газет, накануне закрывшихся, и тоже просил деньги на возобновление выпуска и зарплаты штату.
По итогу журналюга, представляющий интересы газет «Киев» и «Волга» не сумел привести нужные и исчерпывающие доводы, которые бы позволили раскошелиться собравшимся. С формулировкой «ввиду неопределенности положения», предложение было отклонено, и газеты остались закрыты.
Во время речи журналюги Протопопов обратил внимание, что за ним наблюдает мужчина средних лет. Аккуратно одет, держится с достоинством, волосы на усах и голове стильно уложены. Бороды не носит. Можно было предположить, что он узнал министра и наблюдает за ним с тех пор, как у Протопопова состоялся разговор с Сан Санычем. Понятно, что на Александра Дмитриевича косились с разных сторон, но чтобы так — это был единственный. Протопопов сразу понял, что этому мужчине «что-то» нужно.
В конце собрания перед народом выступил Марков Второй и подвёл итоги (хотя по разумению Протопопова, никаких итогов не было — все вилами по воде).
— Господа, напоминаю, что в этом месяце у нас намечены новые встречи. Заседает президиум союза с нашим новым председателем Дурасовичем. Всем спасибо, что пришли! Не расходитесь, будет подан десерт и шампанское.
Расходиться действительно никто не спешил. Скорее всего, каждый из присутствующих закинул денег в котёл на посиделки. Все разбились по кучкам и принялись перетирать итоги встречи и не только их. Кто-то давно не виделся, кто-то в принципе был не прочь поболтать.
Протопопов, посчитавший, что на сим его визит к Маркову окончен, направился к дверям. Разумеется, что он заметил, как следом за ним последовал тот самый мужчина средних лет, не сводивший с министра глаз. Он странно держал руку у внутреннего кармана своего пиджака.
Глава 9
«Держи своих друзей близко. А врагов еще ближе»
Год 1917, январь 10,
Петроград, дом Маркова Второго,