Последний Мыслитель

Волков Александр

– Охренеть, – я смотрел на Хелену расширенными от удивления глазами.

Меня погрузило в эмоциональный мрак холодного ужаса и отвращения к Мыслителям. Все то, что я знал, все то, что любил и к чему стремился. Все ценности, присущие людям, заставляющие их работать как можно усерднее – всего лишь умело созданная социальная модель, необходимая для организации стабильного гормонального потока в карманы Мыслителей? У меня даже в сердце защемило. Я почувствовал себя настолько убогим, настолько ничтожным, настолько обманутым, что даже Хелена взглянула на меня с жалостью.

– Да. Я тоже удивилась в первый раз, а потом…. Потом просто воспользовалась этим, разбогатев на своих фотографиях с чудовищными элементами Земной архитектуры,

типа фонаря.

– Почему не сфоткать, и не показать все людям?

– А кто поверит? Любой, кто попытается рассказывать о том, что людей выдавили из собственного измерения в параллельное, сразу же будет признан психопатом. Как тебя зовут, кстати?

– Я Уолтер, – представился я.

– Уолтер…. Так работает система, Уолтер. Тут все отлажено и все продумано. Людям внушены именно те идеи, которые заставят их ментально противостоять правде, видеть только то, что выгодно Мыслителям. В общем, Ричард сможет показать тебе больше, когда мы отправимся в Дзар.

– Дзар? И как, кстати, фотоаппарат становится пушкой, и как ты…. Становишься такой сильной?

– По тем же причинам. Это связано с вибрациями кей-материи и энергией, которую она выделяет. Между Земным измерением и измерением Эркана есть одна огромная разница, и заключатся она в количестве реликтвого света, который облучает планету. Земное Солнце очень слабое, потому реликтового света дает мало, позволяя достичь лишь первичной фазы. А вот со Абрасом Эркана по-другому обстоят дела. Абрас очень мощная звезда, дающая много реликтового света, под влиянием которого и кей-материя начинает вибрировать иначе, выделяя больше энергии. В Экране объект или человек попадает во вторичную фазу. Вторичная фаза – полное пробуждение истинных свойств. Все фотоаппараты сделаны на основе фотонных пушек, потому, когда ты берешь его в руки, то заставляешь его кей-материю вибрировать иначе, получая от тебя крупицу вибрационной информации об его истинных свойствах. В момент попадания в тоннель и по пути в Эркан ваши вибрации усиливаются, техника облучается реликтовым светом, из-за чего перестраивается материя, и фотоаппарат превращается в оружие. То есть, если просто кинуть фотик в другое измерение, без рэйкина, то фотик останется фотиком, но вот в руках рэйкина, за счет вибраций, передаваемых его подсознанием, и за счет интенсивности реликтового света, станет оружием. Так…. О Дзаре потом. На сегодня хватит лекций. Думаю, ты и так достаточно узнал. Давай допьем пиво, и немного расслабимся.

– Но у меня еще столько вопросов, – расстроился я, вопрошающе глядя на Хелену.

– Я больше ничего не знаю. Подробности у Ричарда есть, вот он тебе все расскажет. А пока…

Хелена сделала последний глоток пива, поставив пустую бутылку на стол, а затем бесцеремонно уселась ко мне на колени, даже не спрашивая разрешения. У меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Она склонилась, потянувшись к моим губам, ее волосы защекотали мне щеки. Сначала я хотел скинуть ее с себя, уперся ладонью в грудь, но спустя миг не выдержал, став ласкать и гладить ее тело. Губы ее были мягкие, влажные, и вкусные. Почувствовав во рту ее язык, я окончательно отдался инстинктам.

Она стянула с меня футболку, став возбужденно целовать шею, а затем опустилась ниже, стащив с меня трико. Жезл уже был в беспредельно готовом состоянии, в нем пульсировала теплая кровь. Хелена нежно лизнула его вдоль ствола, а затем стала быстро водить языком по головке, заставив меня тихо простонать и запрокинуть от удовольствия голову. По телу разносились волны тепла, спина покрылась мурашками.

Заглатывала она тоже умело. Страстно, с удовольствием, иногда причмокивая, заставляя меня чуть ли не изгибаться от наслаждения. Я взял Хелену за затылок, попытавшись войти ей в рот как можно глубже, она заглотнула практически полностью, а затем обхватила и стала его мастурбировать, елозя языком по яичкам.

Щекотно, влажно, и приятно до безумия.

В порыве возбуждения она смела посуду со стола, легла на спину, я схватил ее за бедра и вошел. Головку сдавило, я аккуратно продвигался глубже и глубже, Хелена тихо стонала дрожащим голоском. Вскоре мне удалось полностью погрузиться, я стал ритмично двигаться. Она ласкала себе грудь, а когда я гладил ее по лицу, стала обсасывать мне пальцы. Стол скрипел, отъезжал, я мощно входит в Хелену, полностью скрывая в ней свое возбуждение. Хелена стонала все громче и громче, обхватила меня руками и ногами, пытаясь вогнать глубже в себя. В животе сладко ныло, бедра горели от напряжения, сердце возбужденно колотилось.

– Трахай-трахай-трахай, – шептала она скороговоркой, царапая мне спину.

Вскоре у нее задрожали ноги в приступе оргазма. Она блаженно сморщилась, громко простонала, беспомощно повалилась на стол и тяжело дышала. Хелена посмотрела на меня так, как влюбленная женщина смотрит на любимого мужчину, блестящими от счастья и радости глазами. Я почувствовал искру между нами, почувствовал, что мы соединились какой-то невидимой нитью.

Я повалился вместе с Хеленой в постель у себя в комнате, пристроился сверху, и мы продолжили. Вместилище сладости было влажным, позволяя мне вонзаться с легкостью и удовольствием. Яички шлепались о ягодицы, я безудержно целовал Хелене шею, а затем припал к ее сладким губам. Поцелуй наш был глубокий и страстный. Тела покрылись потом. Она сопела носом у меня над ухом, впивалась мне в ягодицы пальцами, царапала спину. Вскоре я почувствовал пульсирующие вспышки удовольствия в головке и кончил Хелене на лобок, согнувшись от наслаждения и простонав протяжно. Хелена тоже кончила, ее коленки задрожали. Она, тяжело дыша, собрала сперму пальцами, слизала ее, с удовольствием проглатывая и одновременно лаская себе клитор.

– В следующий раз кончай мне в рот, – попросила она, не открывая глаз. По ее покрасневшим щекам струился пот.

После душа мы улеглись спать.

Хелена выглядела очень довольной и уставшей, отключилась практически сразу, мило посапывала на боку, а я глядел на обнаженную спину, бедра, раскинувшиеся по подушке волосы, и не мог уснуть. Я чувствовал себя в раю. Пусть нас могли преследовать, но мы сейчас были в безопасности, рядом друг с другом. Я лежал в постели с женщиной своей мечты, которая одновременно стала для меня источником тайных знаний. Одним выстрелом мне удалось убить двух зайцев. И заполучить девушку, и стать ближе к разгадке глубинных тайн мироздания.

Я думал, что Хелена тоже меня полюбила. И счастливое волнение не давало мне уснуть до самой полуночи, пока усталость не взяла свое.

Утром я приготовил яичницу (благо, это блюдо у меня получилось хорошо), поставил тарелку на поднос и принес Хелене. Она сидела в постели, прикрывшись одеялом, уткнувшись взглядом в кровать, а я почувствовал себя нелепо. Взгляд у нее был такой, что у меня даже спина похолодела. Нет, не пугающий и не страшный, а безразличный. Я глядел на нее с любовью, с неподдельным восхищением, как она на меня вчера после первого оргазма, но теперь глаза ее стали другими. Я чувствовал, что ее тяготил мой радостный взгляд, она будто испытывала стыд за то, что не могла посмотреть на меня так же.

– Я тебе завтрак сделал, – сказал я осторожно, будто боясь вспугнуть ее.

– Жри. Я в состоянии сама себя обслужить.

И тут я психанул так, что защемило в груди. Как так можно? Как можно провести с человеком ночь, а потом вести себя таким образом, будто между вами совершенно ничего не было? А даже если и было, то было просто так, для разового удовольствия, без какой либо взаимной любви. Я считал, что таким образом себя вели только животные, что у людей должно быть иначе. Да, глупо. Да, романтично и по-детски, но мне было плевать. Вера в любовь во мне еще не угасла.