Последний наследник Триады. Том 2
Шрифт:
Но вот что касаемо тумана, моих возможностей и физических кондиций, врать было бессмысленно, да и незачем, поэтому и ответы были вполне откровенными. Я описал свой опыт в бою с тварями из тумана, рассказал обо всех своих возможностях. На вопрос «откуда ты знаешь» отвечал «вычитал из учебников». Так же отметил свои недочёты, над которыми работаю.
После «собеседования» старик Ткачов завис на секунду, почмокивая губами.
— Так, ну-с… всё ясно. Одного лишь не могу понять. Здесь написано, что ты совсем недавно стал
Я поджал губы.
— Парень выходец из княжеского рода, господин Ткачов, — тут же махнул рукой Оболенский. — Можете закрыть глаза на эти детали. Притом я не позволю никому такой талант держать взаперти. У парня моё рекомендательное письмо, что вам ещё нужно?
— Да, я вижу, — старик открыл залитое кровью письмо. — И сколько парню нужно времени?
— Дай ему пару месяцев, и я возьму его в Дозор.
Пока они обсуждали моё будущее обучение, я сидел с задумчивым лицом. Два месяца, значит.
— Ну-с, тут всё ясненько, — заключил дед. — В таком случае, вы приняты, господин Шагайн. Дескать, оторваны с руками и ногами.
Я хмыкнул, поднимаясь на ноги и собирая в охапку документы.
— Я свободен, господин Ткачов?
— Приятный молодой человек, приятный, — улыбался дед, любуясь мной. — Думаю, сработаемся. Да и столп наш редко в людях ошибается. Точнее, никогда. Не уходи никуда, объявлять тебя в Дозорные буду.
Я всё ещё стоял на ногах, дед же встал следом. Но вместо «объявления» он пошагал куда-то в другую комнату. Провёл там около получаса и вернулся с небольшим тёмно-серым голубем в руке.
— Итак, Константин Шагайн, объявляю вас учеником тридцать пятого военизированного подразделения Российской Империи, — дед говорил с поддёрнутым подбородком. — Отныне вы встаёте на службу в Дозор. По традиции, мы вручаем вам символ Дозорного, — он протянул голубя мне, тот взмахнул крыльями и упал на моё плечо. — А именно мутированного голубя из зон аномалий.
Я поморщился.
— Зачем они нужны?
— Голуби сообщают о смерти своего хозяина в зонах тумана, — отозвался Оболенский. — Без него никто не поймёт, когда тебя убили, что с тобой стало и где лежат твои остатки.
Идея неплоха, но… использовать мутировавших от аномалий голубей как-то… неэтично что ли.
— Да, — кивнул дед в подтверждение словам Оболенского. — А теперь на «ты». Ты свободен, ученик. Вроде, я всё сказал.
Я усмехнулся. Дедовщина вошла в силу.
Мы вышли из кабинета, и Оболенский повёл меня на выход. После чего проводил до одной из казарм, в которой не было никого, пожелал всего доброго — и скрылся с виду. Я же подошёл к своей койке, устало рухнул на кровать и стащил с себя куртку.
Посмотрел на голубя. Тот слегка склонил голову.
— И что мне с тобой делать? — спросил я, не понимая. — Ты что-то понимаешь вообще?
Голубь чётко кивнул.
— Чудо аномалии, — покачал я головой, усмехнувшись. — Есть имя?
Голубь мотнул головой.
— Ладно, раз твоя цель быть свидетелем моей смерти, назову тебя… Эрлик. Так на Триаде прозывают судью загробного царства, — осведомил я. — Нравится?
Пернатый закивал.
Вот и договорились. Я, морщась от режущей боли незаживших ран, прилёг на койку. Раны всё ещё отчётливо давали о себе знать, и каждый вдох мне давался с трудом. Я решил прикрыть глаза и снова углубиться в ту самую часть организма, где скрывалась родовая «прана».
После убийства Паука та более не тревожила меня. Она просыпалась только в момент, когда могла почувствовать опасность. Так я думал, пока не произошло странное.
Стоило мне коснуться родовой «праны», как та внутри запылала огнём и возжелала вырваться наружу. Странно, но…
Я снова поглядел на голубя. Тот поморгал чёрными глазками.
Сожри его — почувствовал я зов родовой энергии.
— Не бойся, я не ем голубей, Эрлик, — подбодрил я слегка попятившегося голубя. — Думаю, мы с тобой уживёмся.
Глава 3
Наконец настал тот момент, к которому я шёл. Начался мой новый жизненный этап — подготовка к отправлению в зоны аномалий.
На утро я проснулся свежим, если сравнивать состояние со вчерашним, покормил пернатого и отправился в учебный корпус. Мне выдали униформу новобранца, что представляет из себя свободную одежду чёрного покрова и массивные сапоги — берцы. Такая форма выдавалась всем, вне зависимости от ранга и званий, а старшие чины отличались лишь видом погонов и количеством разных эмблем и украшений.
Как выяснилось позже, форма была выдана не спроста. Ведь большую часть времени в учебном корпусе занимали физические тренировки: бег, спарринги, медитации. На теорию тоже выделялось время, но людям, которые уже имели представление о строении собственного тела, о тумане и опасностях в зонах аномалий, посещение подобных занятий было необязательным. К тому же, из рассказов «сослуживцев», я выяснил, что теорию посещают в основном «трусливые бездари, которые были направлены на учёбу в Дозор насильно».
Люди понимали, что даже десять лет изучения теории, сидя за учебниками, не смогут заменить и одного дня личного присутствия в зонах тумана. Оттого и такое отношение к лекциям.
Пока выполнял задания старшего офицера Геннадия Романова, понял, что темп восприятия нагрузок скачущий. Я мог в течение получаса делать задания до износа, но когда заканчивал, дожидался отстающих и старался сканировать всех учеников, делая пометки в голове.
Таким образом, к обеду я диагностировал всех.