Последний Охотник на Магов. Том 2
Шрифт:
— Да неужели ты меня совсем не понимаешь, Илья? — устало произнёс Игорь Николаевич. — Ты до сих пор не понял, почему я перевёлся в Санкт-Петербург? Я устал от этих войн. Я ухожу в отставку. Твоя старшая сестра пошла в военную академию, когда у меня ещё были силы заниматься этим ремеслом, и лишь потом я понял, что моим детям не стоит переживать то же, что пережил я. Поэтому я не пустил тебя в военную академию. Поэтому я решил отдать твою сестру за Пересветова, чтобы она жила спокойно и ни в чём себе не отказывала!
—
— Не только, — прикрыв глаза рукой, произнёс Игорь Суворов. — Так я хотел огородить Екатерину от Легиона.
— Я, конечно, извиняюсь, что встреваю в вашу маленькую семейную перепалку, — перебил их я. — Но в этой истории кое-что не вяжется. Если вы задумали уйти в отставку, тогда зачем нужно было так рьяно тащить меня с Павлом Мясниковым в легион?
— Таков был последний приказ главнокомандующего, — ответил Суворов.
В его голосе совсем не осталось ненависти. Только чудовищная усталость.
— Но было приказано доставить на фронт одного способного студента, — подметил я. — Вы же до последнего пытались меня переманить на эту сторону, даже после олимпиады, когда приказ уже не действовал.
Суворов обратил свой взгляд на меня. Он долго и внимательно всматривался в моё лицо, а затем сказал:
— Потому что я считал, что ты — такой же, как и я. У тебя глаза убийцы, Белов. Я полагал, что этот путь придётся тебе по душе. Видимо, ошибался.
Не первый раз я слышу этот «комплимент» в свой адрес. Сильно же отразилось на мне моё прошлое. Похоже, эту часть меня уже не искоренить.
А Игорь Суворов предстал передо мной в совершенно другом обличии. До этой самой минуты я предполагал, что он — ярый представитель Легиона, который живёт войной и желает, чтобы ею жили и все остальные.
Но он оказался уставшим от кровопролития солдатом, решившим вернуться к дворянскому быту. Но оказавшийся к нему неготовым.
— Игорь Николаевич, — нарушил тишину Бродский. — Мы с вашей дочерью любим друг друга. Я бы хотел, чтобы наше с вами знакомство произошло при других обстоятельствах. Но я вынужден просить у вас руки Екатерины. Прямо здесь и сейчас. При свидетелях.
Реакция Суворова на слова Бродского оказалась не менее удивительной. Игорь громогласно рассмеялся. Даже стёкла в рамах завибрировали от его смеха.
— А ты что же думаешь, Николай, у тебя теперь есть иной выбор? — спросил Суворов, пытаясь отдышаться. — Вы уже во всеуслышание объявили о своём решении. Теперь весь город знает, что я отдаю свою дочь в семью Бродских. А ведь я даже упомянул, что это — выгодный для меня брак. Напомни, пожалуйста, Николай, чем занимаются твои родители?
— Э-э-э… — Николай замялся. — Бродским принадлежит двадцать гектаров полей.
— Хм? — заинтересованно поджал губы Суворов. — Вот
Бродский бросил на меня полный волнения взгляд, а затем ответил:
— Выращивали всё — от круп до овощей. Отец владел магией земледелия. Так прозвали его магию крестьяне.
— Почему «владел»? — решил уточнить Суворов.
— Он был ранен на войне. Больше колдовать не может, — признался Бродский. — Теперь поля пустуют.
— Пустуют, значит… — прошептал Суворов. — Что ж, ладно. Раз твой отец бывал на войне, нам с ним будет о чём поговорить. Передай родителям весточку, что я загляну к ним в ближайшие несколько недель.
Бродский оторопел.
— В-вы серьёзно? — удивился он.
— А что, по-твоему, я не должен знакомиться с родителями своего будущего зятя? — насупив брови, спросил Суворов. — Нам с ними предстоит обсудить вопрос восстановления работ на ваших полях. Ну, это уже тебя не касается. Твоя задача — закончить академию и стать достойным человеком.
Николай с Екатериной засияли. Да чего уж там, даже мне бальзам на душу пролился! Такого завершения вечера, думаю, не ожидал никто. Тем более сам Игорь Суворов.
— Но у меня есть одно условие, Екатерина, — обратился к дочери Игорь.
— Да, отец? — с трудом сдерживая слёзы, спросила девушка.
— Я всё же хочу, чтобы ты покинула военную академию. Хватит с нашей семьи войн. В следующем году поступишь в Санкт-Петербургскую Магическую. Это моё единственное условие.
— Хорошо, — уверенно кивнула она. — Я сделаю так, как скажешь.
Видимо, чувства Екатерины к Николаю искренние, раз она так быстро согласилась.
— Славно, — вздохнул Суворов и устало откинулся на спинку кресла.
В комнате вновь воцарилась неловкая тишина.
— Белов, как зовут твою спутницу? — нарушив молчание, спросил Суворов.
— Анастасия Антарктьева, — представил девушку я.
— Что ж, Анастасия, — Суворов повернулся к Антарктьевой. — Я знаком с твоим отцом. Достойный человек. Прошу прощения, что тебе пришлось стать свидетельницей наших семейных разборок. Очень надеюсь, что мы тебя не обидели. А также рассчитываю, что услышанное тобою, не выйдет за пределы этих стен.
— Всё хорошо, — быстро закивала Настя. — Я очень рада, что вы смогли разобраться.
— Отлично, — подытожил Суворов. — Теперь все можете быть свободными. Возвращайтесь по домам. Екатерина и Илья, вас прошу вернуться в свои комнаты. Мы ещё поговорим с вами, но завтра. Остаться прошу только Белова. Я тебя надолго не задержу, Владимир.
Екатерина, Николай, Анастасия и Илья покинули кабинет Суворова, оставив меня с Игорем наедине.
— Присядь, Владимир, — попросил Суворов, указав на соседнее кресло.
Я молча уселся у камина по левую руку от Игоря, ожидая дальнейшей беседы.