Последний Орникс
Шрифт:
– Думаешь, это было как-то связано?
– я выпалила первое, что пришло в голову.
Зира уставилась на меня в смятении, но вскоре ее взгляд озарился той же догадкой:
– Дуге потерял место Советника, и тут же пришёл тот, кто… - она уставилась на меня. – Прости, Лена, я никогда не придавала этому значения… Люка ведь не сразу занял его место. Три месяца его пытали, потом несколько лет рабства… должно быть, это и был его план.
Я согласно кивнула:
– Скорее всего.
– Это он убил Лаза?
– её неожиданный вопрос чуть было не сбил меня с ног.
Я
Зира закрыла лицо руками. Её плечи затряслись, дыхание стало прерывистым, но она старалась держаться из последних сил, однако всё было тщетно, боль была сильнее. Мне ничего не оставалось, как просто обнять е и ждать, пока хоть какая-то часть страданий выйдет вместе с горьким градом новых слёз. Я бы хотела сделать больше, но что я могла? Безысходность, бессилие перед прошлым и смертью победить мне было не по силам.
Я лишь могла догадываться, что именно творилось в её голове. Каждая её встреча с Люкой, каждый почтительный поклон, выполнение его приказов. Он был тем, кто отнял у неё всё. Любимого. Дочь. Её ненависть, её боль – все эти чувства были пропитаны его именем. Именем того, кто уже был мёртв. Она не могла возжелать мести, не могла даже надеяться на отмщение. Всё случилось раньше, чем она узнала правду.
Могло ли его убийство хоть как-то её успокоить? Могла ли его смерть хотя бы немного заглушить эту боль? Не думаю, что в мире можно найти что-либо, способное на такое.
– Я помню, в то время Дуге был опустошен, - продолжила вспоминать Зира, пытаясь избегать тему мёртвого колдуна. Говорить о Люке было слишком болезненно и абсолютно бесполезно.
– Он потерял любимого сына, разжалование. Но я никогда и подумать не могла, что он обратиться к его увлечениям.
– Думаю, он хотел найти причину его убийства. И первое, что пришло ему на ум…
– Что его убили из-за предмета его исследований.
Я вновь кивнула. Зира обхватила голову руками и взъерошила волосы, затем медленно опустила ладони, пряча за ними лицо.
– Думаешь, он догадался, что его убил Люка?
– Не знаю, - честно ответила я.
– Я и подумать не могла, что всё это началось тогда… я ждала дочь, а после её рождения… знаешь, когда мне её показали, я обрадовалась. У неё были светлые волосы, почти как у её отца. Я не сразу заметила, что в них не было того блеска… А, когда она открыла глаза, всё стало ясно без слов. Дуге отказался смотреть на неё. А мне даже не позволили прижать её к сердцу. Я знаю, это глупо. Но я любила её, любила с того самого момента, как её сердце забилось под моим. Любила даже сильнее, чем когда-либо любила Лаза…
Она сделала несколько глубоких вдохов, возвращая себе контроль над эмоциями, и продолжила:
– У неё были глаза Ралы, мамы Лаза, - сказала Зира, когда немного успокоилась.
– Я слышала эти слухи, что зеленоглазые драконы - потомки тех, кто смешал своё ядро с колдовским, но никогда не думала, что это может оказаться правдой. Ведь исход у этого соития мог быть только один.
– Ведьмы умирали?
Зира кивнула.
– Но не сразу, в отличие от Иран. Они вынашивали детей около трёх месяцев, как и драконши, но всё равно погибали в родах, а их дети… они всегда рождались слабыми…
– Видимо, не всегда.
– Да, - с грустью согласилась она.
Дальше мы сидели в тишине, которую я безумно боялась прервать. Да и о чём я могла с ней заговорить? Начать расспрашивать про Междумирье, пытаясь увести от болезненных воспоминаний? Уместно ли это сейчас?
Думаю, ей нужно было время. И я дала ей его. Ровно столько, сколько потребовалось для того, чтобы она заговорила первой.
– Я и подумать не могла…
– Зира, - умоляюще протянула я.
– Мы ничего не можем сделать с нашим прошлым, никто не мог подумать, что Люка – предатель. Никто бы и не подумал, что Дуге приведет в замок Туров, чтобы они убили короля. Никто и не подумал, что король не настоящий! Гладия тоже не знала, что Дилиус её предал. Мы не знали, что Хильдор…
Я запнулась. Этот разговор плавно скатился к самой тяжёлой для меня теме – смерти Зиры. Если честно, то всё это время я чувствовала себя настоящим торгашом. Больше, чем Голузелла и возрождение истинного Орникса меня волновало только воскрешение моей драконши. Я бы что угодно отдала за возможность вернуть Зиру к жизни, исправить всё это…
Если бы только знать, что такая возможность существует…
Перед глазами вновь предстал образ Рога. Он улыбался. Я словно почувствовала его дыхание на кончике своего носа, прямо как тогда в сарае. Тогда он почти поцеловал меня…
Мысленно усмехнулась.
А были ли у него вообще такие намерения? Не придумала ли я себе все это?
– Ха!
– сквозь мрак раздался смех Ники.
– Эта дура убила Зиру, потому что, видите ли, у умирающего были бредни?
Её голос был полон ярости.
– Ника!
– умоляюще воззвал к сестре Рога.
Я вскочила. Неужели опять? Я прихожу в себя?
Уставилась на удивленную Зиру. Нет, быть не может, чтобы она вдруг исчезла! Мы не могли… из-за одного воспоминания…
– Что это?
– удивлённо спросила драконша.
– Мне кажется, я слышу голоса…
– Что, Ника? Эта гадина убила Зиру! И ещё неизвестно, что происходит с Леной!
– продолжала кричать драконья принцесса.
– Ника, перестань! Ты думаешь, она сама этому рада?
– Рога повысил голос, обстановка явно накалялась.
– Зира, только не это, - взмолилась я.
– Что?
– глаза драконши раскрылись еще шире.
– Что происходит, Лена?
– В прошлый раз, когда я пришла в себя, - затараторила я, - сначала услышала их, потом пошла на их голоса и очнулась. Понимаешь?
Ком встал колом в горле. Мне стало трудно дышать. Я не была готова проститься с ней окончательно. Я не хотела потерять её… до конца.
Лицо Зиры просияло, и она тут же вскочила, хватая меня за плечи:
– Лена! Это Междумирье, понимаешь? Я призвала свои воспоминания, и мы попали в прошлое. А сейчас… мы можем увидеть настоящее! Нужно идти на голоса!
Она резко развернулась и бросилась на очередной крик Ники:
– Её терзания не вернут Зиру и не спасут Лену!
Я остановила Зиру, схватив за рукав: