Последний параграф
Шрифт:
— Я считаю вас порядочным человеком, — сказал Ганди озадаченно. — Но как вы могли так бессердечно убить столько людей, которые не причинили вам вреда?
— Я бы и не трогал их, если бы вы не толкнули их на этот глупый поступок.
— Стремиться к свободе — это не глупость.
— Это именно глупость, если вы не можете её завоевать — а вы не можете. У вашего народа уже не хватает мужества, чтобы воплощать в жизнь…как там вы это называете? Пассивное сопротивление?
Ага, никак проняло, наконец, подумал Модель. Голос Ганди зазвучал собранно и упрямо: — Satyagraha поражает душу угнетателя, а не его тело. У вас нет ни чести, ни совести, коль вы так спокойно наблюдаете за страданиями невинных жертв.
Фельдмаршал, несколько раздраженный упрямством Ганди, резко произнес в ответ: — У меня есть честь. Я следую воинской присяге, которую я принёс своему фюреру и, соответственно, Рейху. А всё что лежит за её пределами, я принимать во внимание не намерен.
Спокойствие Ганди испарилось: — Но он же безумец! Что он сделал с евреями из Европы?
— Переместил их, — сухо ответил Модель. Он прекрасно помнил, кто шёл за Группой армий «Центр», наступавшей на Москву, это была Einsatzgruppe В. — Они были капиталистами или большевикам, в любом случае — врагами Рейха. Когда мне в руки попадает враг, что остается делать кроме как уничтожить его, иначе остаётся риск, что он повернёт ситуацию в свою пользу?
Ганди закрыл лицо руками. Не глядя не Моделя, он сказал: — Превратить его в друга.
— Даже англичане поняли, что этого делать не стоит, иначе они бы не смогли удержать Индию столько времени под своей короной, — фыркнул фельдмаршал. — Хотя, по-моему, они начали об этом забывать, иначе бы давным-давно расправились с вашим движением. Между прочим, ваша давняя и самая первая ошибка состояла в том, что вы почему-то решили, что мы — такие же как британцы. — Модель похлопал по пухлой папке, лежащей на столе.
— Когда это случилось? — спросил Ганди бесцветно. Он был сломлен, понял Модель. Фельдмаршал почувствовал прилив гордости: он сумел сделать то, чего не смогли добиться эти вырождающиеся декаденты-англичане на протяжении поколений. Ну, конечно, он добавил мысленно, я ещё и победил англичан в бою.
Он открыл папку и пролистал несколько страниц. — Вот, это здесь, — кивнул он в удовлетворении. — Это было после Kristallnacht [21] …м-м-м…в 1938, когда вы призывали наших немецких евреев сыграть в то же пассивное сопротивление, что вы пытались развязать здесь. Если бы они оказались настолько глупы, что прислушались к вашим словам, нам осталось бы вас только что наградить: мы могли бы арестовать всех врагов Рейха одновременно и с куда меньшими затратами.
21
Хрустальная Ночь (нем.) 9-11 ноября 1938 г. по территории Германии прокатилась срежиссированная волна погромов, направленная против евреев. Нападавшие (члены нацистской партии) громили магазины и лавки, принадлежавшие евреям. Из-за большого количества разбитых витрин погром получил название «Ночь разбитого стекла» или «Хрустальная ночь». Результатом погрома явилось следующее: погибло около 100 евреев, сотни было ранено, разгромлено около 7500 предприятий, принадлежавших евреям, осквернено около 200 синагог, арестовано гестапо более 30000 евреев, с целью получения выкупа и выдавливания евреев из Германии. В определенном смысле явилась репетицией Холокоста.
— Да, я совершил ошибку, — сказал Ганди. Он смотрел на Моделя с таким видом, что фельдмаршал на мгновение решил, что Ганди на него набросится, несмотря на свой почтенный возраст и миролюбивую философию. Но Ганди спокойно продолжил печальным тоном: — Я сделал ошибку, когда решил, что столкнулся с режимом, который управляется совестью, с режимом, который, по крайней мере, стыдится своих неправедных деяний.
Модель не собирался загонять себя в словесную ловушку: — Мы делаем, то, что считаем нужным для нашего народа, для нашего Рейха. Мы намереваемся править — и мы правим, как видите. — Фельдмаршал похлопал по папке: — Вас, скорее всего, приговорят к смерти за вмешательство во внутренние дела Рейха, не говоря уж о более поздних актах неповиновения, вызванных вашей пропагандой.
— История нас ещё рассудит, — предупредил Моделя Ганди. Фельдмаршал сделал знак конвоирам, чтобы его увели.
Модель улыбнулся: — Историю пишут победители! — Он довольно наблюдал как два немецких солдата в полевой экипировке уводят старика. — Ну, что ж, утро было очень плодотворное, — сказал он своему адъютанту, когда Ганди увели. — Что там у нас на обед?
— Кровяная колбаса с кислой капустой, mein herr.
— Замечательно! С нетерпением предвкушаю, — Модель уселся обратно за стол. Предстояло ещё много работы.