Последний пассажир
Шрифт:
Теряя от всего происходящего последнее терпение, я снова распахнул веер и стал им энергично обмахиваться. «Сукины дети! Узнаю, как они всё это сюда проносят, никого не пощажу!» – решил я, слегка скрежеща зубами.
В этот момент Гнев начал бегать из угла в угол и ломать всё, что подвернётся под руку.
– У меня в этом году всё лучше, чем обычно: люди злятся друг на друга, на банки, на цены, на правительство, на отключение интернета особенно сильно. Но я их всех ненавижу! Мрази! Сволочи! Мальки безмозглые!
– Эй, хей! Тише ты! Без них не было бы на свете ни тебя, ни твоих братьев и сестёр. Имей
– Оки, раз ты просишь. – Он залез на кучу драгоценностей, оставшихся от Алчности, и стал выискивать и гнуть в рулетики серебряные ложки. – У меня 79 процентов, в некоторых местах доходит до 88, но это временно, пока бунтуют. И заруби себе на носу: я тебя ненавижу даже больше, чем других, понял?
– Да знаю я, ты уже говорил. И раз с тобой мы закончили, то пора переходить к Чревоугодию? – диван, на котором оно сидело, к этому моменту оказался пуст. Беглый осмотр помещения тоже ничего не дал: гермафродит сбежал.
– Этот свинобог свалил под шумок, когда скорая приезжала, наверняка сейчас в ближайшем общепите жрёт. – Просветил меня Гнев, который всегда всё знает и на всё имеет своё мнение.
Моя голова начала болеть. Идти за Чревоугодием было бы себе дороже: рискуешь быть частично переваренным. Поэтому я быстро отмёл эту мысль.
– Ясно. Свяжусь с ним позже по видеосвязи. – С этими словами я развернулся кардинально налево, туда, где на кровать-каталке без движения лежит Лень. На этот раз к ней даже был подключён аппарат искусственного дыхания, и она совсем не моргала: было лень. Глядя на это, моя мигрень усилилась.
– Я так понимаю, что ты говорить не будешь? – на всякий случай спросил я. Ответа не последовало. Чего ж здесь непонятного? Лень.
– Чревоугодие за неё всё написало, оно там в конверте на кровати. – Вмешался Гордыня. – Мне точно известно, что её дела идут куда хуже, чем твои, убедись сам!
Я встал и взял упомянутый ранее конверт. Прочитаю его позже, если не поленюсь.
– А теперь, внимание, моё заключительное слово!.. Несмотря на отсутствие некоторых из вас, мы точно знаем, что вы всё равно неизменно связаны друг с другом. Все вы – признаки человечности, в той или иной степени присутствуете в каждом из людей. Без вас не было бы их! Конечно, есть те, кто с вами борются. Те же исключения, которые вас победили, теперь в легендах. А сейчас, в настоящем времени, ваш труд особенно важен и заметен. Без тьмы невозможно увидеть свет, без пороков не оценят добродетель, без греха невозможно раскаяться, без демонов ангелы – хранители бесполезны, без ночи нет нужды ждать рассвет. Всему своё время и свой баланс. Вы – это одна из чаш весов, которые должны сохранять равновесие в этом мире – передохнув пару секунд, я продолжил – Но помните: никто никому ничего не должен. Все существа – эгоисты. Поэтому не требуйте от людей слишком многого, не ждите их действий – действуйте первыми. Идите и соблазняйте! Идите и уничтожайте! Идите и находите слабые звенья, которые не нужны этому миру! Очистите землю от зла через низвержение грешников в ад!
С улыбкой проводив всех до выхода, благо Гордыня согласился заняться транспортировкой Лени, я аккуратно прикрыл дверь, на которой медными буквами выведено:
«Люцифер. Ангел высшей категории. Психологическая помощь, поддержка равновесия в мире, семейная терапия» и чуть ниже: «Ангелы из рая принимаются по понедельникам и воскресеньям, демоны из ада – по вторникам, средам и четвергам, люди – по пятницам. Внимание! В отпуске с 2020 по 2021 год.»
Цена огня
Первое, что я ощутил – холод.
Кажется, именно этим словом называют то самое состояние, когда хочется свернуться калачиком, забиться в какую-нибудь щель и никогда не двигаться?
Моё тело трясёт, пальцы и нос уже потеряли чувствительность, а если к ним прикоснуться, то… ничего.
Колется.
Т-т-т-т-ттттт, – стучат зубы, не переставая, и я не могу их контролировать, но успешно фокусирую взгляд на окружающей обстановке.От ветра покалывает глаза, а лёгкие при очередном вдохе обжигает холодным пламенем. Стоит ли продолжать дышать? А могу ли я не дышать? И нужно ли это проверять?
Горы. Кругом одни только горы, облака и снег. Солнце где-то там в вышине сияет, но не греет. Смеётся оно надо мной или плачет? Не понимаю и не хочу понимать.
Ой! Что-то движется. От края небольшого уступа, на котором я сижу, идёт женщина. Возле её ног вьются шипящие разноцветные ленты. Нет, верёвки? Нет, неправильно! Змеи! Да, змеи, я вспомнил это. Твари, которых я не люблю и никогда не любил.
– Ты? – пытаюсь начать говорить, узнать что-нибудь, но выходит тихо и безжизненно. Горло совсем меня не слушается.
– Да, это я! – она гордо вскидывает голову, позволяя увидеть умные, серые глаза и прямой, как меч, нос. – И, хотя ты меня обманул, я уговорила отца дать тебе ещё один шанс. Признай свои преступления, извинись и пообещай всё исправить. Тогда всё это закончится, тогда ты сможешь вернуться домой.
Ничего не понимая, я хотел встать, но не смог и пополз было в её сторону, но не смог сделать и этого: цепи на руках с новой силой врезались в истёртые в кровь запястья, ограничивая любые движения дальше, чем на три шага от скалы.
– Ты знаешь кто я? Какое преступление я совершил? Почему я здесь? И как, как можно спуститься к людям? – то и дело запинаясь, делая паузы, шептал я, из последних сил напрягая горло и осколки сознания.
– Прошло столько лет, а ты всё такой же упрямый! Только и рвёшься поскорее вернуться к своим людишкам! И хватит притворяться! Снова решил меня обмануть, как тогда с тростником? Не выйдет! – женщина в гневе топнула оливкового цвета ножкой.
– Так пусть продолжится твоя пытка, Прометей! Прощай!
И, словно лёгкое облачко, уносимое ветром, она растаяла в лучах полуденного светила.
… Послышались быстро приближающиеся хлопки: чёрная точка постепенно превращалась в гигантского орла.
– Прометей? – переспросил я у воздуха, где только что была моя единственная надежда на спасение от незнания. – Кто такой Прометей?
Заветное желание
Яркий диск солнца настойчиво пробивался через вызывающе зелёные кроны пальм. Мелкий, мягкий как шёлк, золотистый песок удивительно чистого пляжа даже не забивался в обувь. Край океана был прекрасен, а чайки неизменными галочками парили то там, то здесь. Где-то вдалеке играл белый рояль. В сувенирных лавках продавали фигурки старых божеств.