Последний подвиг Святослава. «Пусть наши дети будут как он!»
Шрифт:
Святослав покрутил головой, словно отгоняя назойливого комара. Затем князь печально вздохнул, опустив глаза и не зная, куда деть руки. Ему явно не хотелось отвечать на немой вопрос Верхуславы. Однако настойчивый взгляд Верхуславы продолжал требовать ответа.
– Улебу надоело воевать, он собрал свою дружину и отплыл домой, – нехотя промолвил Святослав. – Сфандру Улеб взял с собой, а его сын Регнвальд не поехал с ним. Не поехала с Улебом и Тюра. На подходе к устью Дуная ладьи Улеба наткнулись на корабли ромеев. Ромеи подпустили Улебовы ладьи поближе и спалили их негасимым греческим огнем. Лишь одной ладье удалось спастись и вернуться в Переяславец.
– Какой ужас! – прошептала Верхуслава, прижав к себе плачущую Тюру.
– И врагу не пожелаешь такой смерти, – покивал головой Святослав.
Иоанн Цимисхий двигался по Болгарии как завоеватель. Великий Преслав, по воле василевса, был переименован в Иоаннополь. Цимисхий распустил совет великих болядов. Царь Борис вместе с братом Романом, как заложники, были отправлены под стражей в Константинополь. Восточная Болгария была объявлена провинцией Византийской империи под названием Фракия. Наместником Фракии был назначен Лев Саракенопул, дальний родственник Цимисхия.
Болгар Цимисхий насильно заставлял вступать в свое войско.
В конце апреля Цимисхий подступил к Доростолу. Ромеи разбили лагерь на вершине обширного холма в шести перестрелах от города в том месте, где потерпел поражение магистр Склир. Два дня ромеи хоронили своих павших, с которых победители-русы сняли панцири и шлемы. Болгары, постоянно перебегавшие к русичам из стана Цимисхия, поведали Святославу, что Цимисхий привел к Доростолу шестьдесят тысяч пехоты и семь тысяч конницы. Цимисхий медлит нападать на Доростол, так как ожидает подхода своего арьергардного войска с осадными машинами.
Святослав вывел за стены Доростола всю свою конницу и напал на ромеев, занятых обустройством лагеря. Русичи опрокинули легковооруженные отряды апелатов и разграбили обоз ромеев.
На другое утро ромеи построились в боевой порядок и двинулись к стенам Доростола, громкими криками вызывая славян на битву.
Святослав принял вызов.
Это была очень упорная битва. Несколько раз то ромеи, то славяне брали верх; звенящий железом вал из многих тысяч людей, закованных в латы, то подступал к самой стене Доростола, то откатывался к ромейскому стану. Равнина покрылась многими сотнями убитых. Стояла удушливая жара. Панцирная пехота Цимисхия и катафрактарии выдохлись прежде воинов Святослава, кольчуги и шлемы которых были намного легче.
К тому же болгары во время битвы во множестве переходили на сторону русичей.
Так и не добившись победы, ромеи отступили в свой стан.
Цимисхий попросил у Святослава перемирия на три дня, чтобы похоронить павших.
В Доростоле Харальд подружился с дружинником Добровуком, по речи которого можно было догадаться, что тот родом из сербов. Добровук был гораздо старше Харальда, но держался с ним на равных, по-приятельски. Харальд сразу заприметил, что Добровук заглядывается на Тюру. При первой же возможности Харальд посоветовал сестре обратить внимание на серба, который отличался храбростью, был недурен собой и пользовался доверием Святослава. Таким способом Харальд старался отвлечь Тюру от тяжкого уныния, владевшего ею после известия о страшной гибели Улеба и Сфандры.
Поскольку Кейла в последнее время тоже сблизилась с Тюрой, то она со всей возможной деликатностью стала помогать Харальду в его
Однажды вечером Харальд сказал Добровуку, что Кейла и Тюра собираются прогуляться по крепостному валу над берегом Дуная, поглядеть на закат, послушать пение соловьев.
– Я буду сопровождать их в этой прогулке, – молвил Харальд. – Хочу и тебя позвать, дружище. – Харальд подмигнул Добровуку. – Сестра велела мне взять с собой еще кого-нибудь. Я хотел было позвать Регнвальда, но Тюра пожелала, чтобы я взял тебя.
– Меня?! – встрепенулся Добровук. – Почто же меня? Я же не княжеского рода в отличие от Регнвальда.
– Эх ты, тютя! – Харальд потрепал приятеля по волосам. – Усы отрастил, а в сердечных делах кумекать не научился! Зачем Тюре Регнвальд, ежели мысли ее лишь о тебе, дурне!
Добровук смутился и покраснел. Он был безудержно храбр в сечах, но перед сестрой Харальда почему-то робел.
После этой вечерней прогулки Тюра и Добровук стали встречаться, уже ни от кого не таясь.
Молодшая дружина Святослава, в которой состояли Харальд и Добровук, размещалась в цитадели Доростола. Там же стоял каменный княжеский терем, в котором жила Тюра, соседствуя в женских покоях с Верхуславой, Кейлой и Весняной.
После смерти любимого старшего сына воевода Свенельд, к удивлению многих дружинников, стал оказывать Весняне доброе отцовское покровительство. То ли скорбь Весняны по погибшему Славовиту, то ли собственные горькие переживания подействовали на Свенельда и заставили его признать Весняну своей родственницей, сыновней вдовой.
Свенельду не понравилось, что Весняна принялась обучаться стрельбе из лука, а также владению мечом и кинжалом. Всему этому Весняну обучал Добровук, прекрасно владеющий любым оружием. Свенельд пытался воздействовать на упрямую Весняну через Кейлу и Верхуславу. Старый варяг был уверен, что девица-воин, даже хорошо обученная, не сможет выстоять в сече против мужей-воинов. Ей просто не хватит силы в руках и жестокости в сердце. Кейла и Верхуслава соглашались со Свенельдом, однако разубедить упрямую Весняну они не могли, как ни пытались.
«Вы, глупые, заняты нарядами и шитьем, – молвила подругам Весняна, – и не помышляете о том, что ратники наши гибнут в сечах почти каждый день! А замены павшим нет, стало быть скоро придется женщинам брать оружие в руки».
Отправляясь в дальние походы, русичи непременно брали с собой невольниц и так называемых «походных жен», дети которых, впрочем, всегда признавались у русичей законными. По окончании войны «походная жена» зачастую делила кров с законной супругой князя или боярина. В войске Святослава таких женщин было немало, все они были неприхотливы и при случае могли взяться за оружие. Воеводы обычно ставили храбрых воительниц в шеренги лучников или поручали им подносить связки дротиков в боевые порядки пеших полков. Пример этих «походных жен» подтолкнул Весняну к тому, чтобы и ей самой обрести военную сноровку наравне с мужчинами-воинами.
Свенельд попытался однажды сам отговорить Весняну от ее опасной затеи, но и у него ничего не вышло.
«Напрасны твои речи, тато. – Так волыняне называли отца мужа. – Мне постыл удел вдовий! – непреклонно молвила Весняна. – Я хочу поскорее соединиться в царстве Нави с моим ненаглядным Славовитом!»
Видя, что в открытых столкновениях русичи никак не могут разбить войско Цимисхия из-за его многочисленности, Калокир посоветовал Святославу напасть на ромейский стан ночью.