Последний подвиг Святослава. «Пусть наши дети будут как он!»
Шрифт:
Два войска, склонив копья, начали стремительное сближение. Если ромеи шли твердым шагом, старательно выдерживая интервалы между шеренгами, то русские ратники на ходу перестроились клином. При этом русичи все убыстряли шаг, в конце концов перейдя на бег. Сминая ромеев, русичи рассекли вражескую фалангу надвое. Сломленные столь мощным натиском ромеи стали разбегаться, бросая щиты и копья.
Сфенкел вел свое победоносное войско дальше, намереваясь ворваться во вражеский стан и своей рукой убить Цимисхия.
На пути
С громким боевым кличем русские пешцы столкнулись с тагмным войском ромеев. Закипела ожесточеннейшая сеча! Наемники сражались храбро. Они сдерживали напор русов, но несли при этом немалые потери. Меньше чем за полчаса две передние шеренги наемников были изрублены русами до последнего человека. Оставшиеся восемь шеренг шаг за шагом подавались назад.
Тогда ромеи бросили в битву тяжелую конницу, которая с двух сторон обрушилась на славян. Эти стальные клещи остановили наступление славянской рати.
Видя, что из стана ромеев подходят все новые отряды, конные и пешие, Сфенкел приказал трубачам дать сигнал к отступлению. При такой многочисленности ромеи могли без труда стиснуть отряд Сфенкела в плотное кольцо. Однако отступить в полном порядке русичам не удалось. Наседающие катафрактарии дробили и рассекали боевой строй русских ратников, доведя дело до повального бегства дружины Сфенкела.
В этой битве Сфенкел потерял полторы тысячи воинов.
Когда раздосадованный Сфенкел, забрызганный кровью с головы до ног, появился во дворце, то перед ним предстал язвительный Калокир.
– Ну что, воевода, получил ли ты золото, обещанное Цимисхием? – спросил грек.
Видя, что Сфенкел мрачно молчит, Калокир с той же язвительностью обратился к другим военачальникам:
– Не вижу радости на ваших лицах, славные мужи! Вы все явно чем-то огорчены и разочарованы! Ах, неужели Цимисхий ничего вам не заплатил? Неужели Цимисхий обманул вас, как простаков?!
– Придержи язык, приятель! – огрызнулся воевода Терпислав, толкнув в плечо Калокира. – Нам сейчас не до тебя! Мы идем на совет и твое карканье здесь ни к месту!
– Ежели в свое время вы все прислушались бы к моему карканью, то ныне у вас не было бы безрадостных дум по поводу случившейся напасти! – промолвил Калокир, дерзко глядя в глаза Терпиславу. – Цимисхий не только не заплатит вам ни монеты, он, наоборот, отнимет у вас все, что вы награбили в Болгарии.
– Убирайся! – Терпислав двинулся на Калокира, схватившись за меч.
– Остынь! – Сфенкел удержал руку Терпислава. – У Калокира есть резон для упреков. Он единственный из нас, кто предвидел случившееся.
– Так, может, доверим Калокиру главенство над войском? – раздраженно бросил Терпислав.
Сфенкел положил руку
– Друг мой, седлай коня и скачи в Доростол к Святославу. Возьми с собой своего хазарина, он хорошо знает туда дорогу. Я отправлю с вами Кейлу, позаботьтесь о ней в пути.
В сражении Харальд все время старался быть подле Сфенкела. Юноша полагал, что если он претендует на прекрасную жену воеводы, то ему надлежит быть таким же бесстрашным, как Сфенкел. Когда русское войско обратилось в бегство, Харальда ударил в затылок камень из пращи. Оглушенный Харальд свалился на землю. В чувство его привели ромеи, подбиравшие своих убитых и раненых на поле битвы.
Услышав из уст Харальда чистую греческую речь, воины привели его к своему военачальнику. Тот долго беседовал с Харальдом. Узнав, что Харальд какое-то время служил в отряде эскувитов, сотник был сильно удивлен. Он отвел Харальда к своему таксиарху, который был родом из столицы и имел доступ в царский дворец. Таксиарх проникся симпатией к Харальду за то, что тот не пожелал служить Цимисхию, убийце Никифора Фоки.
«В наше время преданность столь же редкое явление, как и благородство», – грустно посетовал таксиарх.
Харальд видел, что ромеи перебили всех славянских пленников, таков был приказ Иоанна Цимисхия. Харальд избежал этой участи, поскольку таксиарх спрятал его в своем шатре.
Последующие два дня ромеи непрерывно штурмовали Преслав и наконец ворвались в город через южные ворота. Почти весь русский гарнизон погиб при защите дворцовой цитадели. Ромеи пленили царя Бориса и его семью. Сфенкелу с двумя тысячами ратников удалось прорваться из города и затеряться в лесах.
Как-то раз в шатер таксиарха зашел чей-то чернокожий оруженосец. Ему был нужен хозяин шатра, но тот куда-то отлучился. Харальд сразу узнал мавра из свиты Цимисхия.
– Как поживаешь, Аципофеодор? – обратился юноша к мавру.
Мавр сверкнул белозубой улыбкой.
– Я служу василевсу, это честь и счастье! Откуда ты меня знаешь?
– Я служил василевсу Никифору. Мне доводилось видеть во дворце Цимисхия и тебя вместе с ним. Цимисхий был неравнодушен к Феофано. Он разными путями проникал к василиссе, а ты помогал ему в этом.
Улыбка исчезла с толстых губ мавра. В его темных выпуклых глазах появилось беспокойство.
– Что еще ты знаешь обо мне, незнакомец? – зловеще проговорил мавр.
– Мне ведомо, что ты был среди заговорщиков в ту ночь, когда был зарезан в своей спальне василевс Никифор. – Харальд сидел на раскладном стуле и сверлил мавра прямым тяжелым взглядом.
– Не пойму, о чем ты, незнакомец? – Мавр попятился к выходу из шатра. – Передай таксиарху Гиперону, что василевс желает его видеть. Прощай! – Раздвинув двойные входные занавески, мавр торопливо выскочил из шатра.