Последний Поезд с Платформы “Погибель”
Шрифт:
— Ну, так давай, папаша! — Ребинокс начал подниматься со своего места, на лице его отразилась подлая и глупая гримаса. — Я тебе задницу надеру и с одной клятой рукой!
— Сядь, — Матиас потянулся наверх и дернул Ребинокса за ворот куртки. Голос его при этом звучал призрачно, почти слабо. — В этом нет смысла, Джонни.
Ребинокс вырвался. Его щеки раскраснелись, и сросшаяся бровь опустилась угрожающе низко.
— Нет смысла? Нет смысла? Черт, да нам всем скоро на шею мексиканский галстук накинут, а мы просто сидим здесь и ничего не делаем!
Преско не ответил, продолжая глядеть в пол.
— Ну, — продолжил Ребинокс. — Вы оба можете отправиться собакам на корм, но я, по крайней мере, выбью дурь из этого старикашки!
— Давай, попробуй, малыш, — ухмыльнулся проводник, и лицо его раскраснелось от злости, на висках надулись желваки, брови дернулись. Он полностью повернул свой широкий торс к противнику, руки сжались в кулаки. Ноги его приняли широкую стойку, словно для рукопашного боя. — Один удар Славного Джорджа Гантта, и твоя голова улетит на луну!
— Сядь, — повторил Матиас.
— Похоже, пора прибраться тут и начать с этого мусора! — Ребинокс оскалился, показав свои плохие, позеленевшие зубы и ожег взглядом Эрика Кавано. — Я говорил, нам не следует брать его с собой! Посмотри, куда он нас привел!
— Сядь, дикси[11], — строго произнес Лоусон. Он поднялся, отбросил полы пальто и показал два своих пистолета. Разумеется, никто, кроме Энн, не знал, что кольт с рукоятью из пожелтевшей слоновой кости, висящий с левой стороны, был заряжен шестью серебряными пулями, смоченными святой водой и освященными его знакомым священником, отцом Джоном Дейлом. Серебряные ангелы — как он их называл — могли убить человека, да, но они были припасены специально, чтобы проникнуть в череп члена Темного Общества и сжечь тварь изнутри, превратив его в пепел. Также во внутреннем кармане пальто Лоусона покоился дерринджер с двумя освященными патронами. — Сядь, я сказал.
Повторив свой приказ, Тревор положил руку на рукоять кольта с палисандровой рукоятью.
— Ты же не станешь стрелять в безоружного человека! — Ребинокс отшатнулся назад. — Ты не из того теста! У тебя кишка тонка!
— Мы с тобой несколько по-разному смотрим на мужество. Энн, какое ухо мне ему отстрелить?
— Джентльмены, — послышался тихий голос. — Прошу вас.
Илай Эстерли поднялся на ноги. Он медленно прошел по проходу. И хотя поезд на плохой дороге сильно шатало из стороны в сторону, мужчина сохранил равновесие играючи, не прикасаясь к спинкам сидений, мимо которых шагал. Эстерли замер между Ребиноксом и Лоусоном и посмотрел на последнего.
— Я понятия не имею, что между вами произошло, — сказал он. — Но насилие — никогда не выход.
Его серые глаза на сером лице под серыми, аккуратно расчесанными волосами, буквально прожигали дыру в теле Лоусона.
— Вы интеллигентный человек. Вы ведь понимаете, насколько бессмысленно насилие.
— Я также понимаю, что иногда оно необходимо.
— Возможно. Но я сомневаюсь, что необходимо отстреливать человеку ухо, чтобы убедить его выполнить ваш приказ, — он повернул голову к Ребиноксу. — Вам лучше сесть, сэр. Господь наблюдает за вами. Он защитит вас, если вы ему позволите.
— Мне не нужна защита! Мне нужна чертова лошадь и два часа форы для начала!
Эстерли кивнул.
— Даже так… — тихо пробормотал он.
Момент словно застыл. А затем Ребинокс изобразил звук, будто пускает ветры, обратив свою гримасу к Славному Джорджу Гантту. Он сказал:
— Можешь отправляться прямо в Ад, жарить там свои орешки! Вы тоже, леди! Но прежде всего в ад отправишься ты, трус! — после этого заявления, адресованного Дьюсу Матиасу, он шаткой походкой пересек проход и сел на сидение, расположенное впереди.
Эстерли подошел к раненой девушке, которая издавала едва слышные стоны, но, похоже, снова была без сознания.
— Хм… в опасной близости от сердца, — констатировал Эстерли. — Она потеряла много крови.
— Да, — бесцветно отозвался Лоусон.
— Доктор Фоссенхёрст не смог извлечь пулю?
— Нет. Мы везем ее в госпиталь в Хелене.
— А эти люди?
— Преступники. Схвачены и направляются в Шайенн, в контору федерального маршала. Их разыскивают на территории штата Вайоминг.
— Ах… так вы и юная леди — представители закона?
— В некотором смысле.
Слабая улыбка заставила уголки рта Эстерли чуть подернуться вверх, но глаза его остались холодными.
— А я думал, что узнаю таких, как вы, с первого взгляда. Я видел многих из вашего племени, но впервые вижу женщину в качестве охотника за головами, — он учтиво кивнул Энн. Девушка осталась невозмутима.
— У нас есть работа, — Лоусон решил не исправлять впечатление, которое сложилось у этого человека. — И мы намерены ее выполнить без применения насилия. Насчет доктора Фоссенхёрста… вы его друг?
— Не совсем. Он написал письмо, в котором проинформировал меня о… — его серые глаза мигнули, и тень легкой улыбки испарилась. — О трагедии, постигшей мою семью.
— Я очень сожалею, мистер Эстерли, — кивнул Лоусон, тут же сообразив, какую совершил ошибку. Воистину, пьянящий аромат крови сделал его невнимательным и притупил его бдительность.
Лицо Илая Эстерли осталось непроницаемым. Голова немного наклонилась в сторону, словно он пытался сложить воедино куски мозаики, на которую смотрел.
— Не припоминаю, чтобы называл вам свое имя, — сказал он.
— Разве нет? — спросил Лоусон, чувствуя, как мир начинает вращаться перед его глазами от напряжения, а разум выходит из-под контроля.
— Точно. Не называл.
— Уверен, вы…
— Нет, — правая рука Эстерли скользнула под ворот пальто и тут же снова появилась, держа небольшое серебряное простое распятие, которое он носил на груди. — Преподобный Эстерли! — выкрикнул он, и Лоусон ощутил резкий укол в глазах, глядя на крест. В глазницах начинали разгораться болезненные угольки. Лоусон подумал: он не знает, но чувствует…