Последний полет «Жар-птицы»
Шрифт:
— А какого типа это был самолет?
— Я же сказал, визуального контакта не было.
— Что это значит?
— Без комментариев.
— Ну, вы можете сказать, это был гражданский самолет или военный?
— Без комментариев.
— И сколько времени вы пробыли в воздухе?
— Около получаса.
— А потом?
— Потом получили сигнал «отбой» и вернулись на базу.
— А вы можете сказать, почему вы получили команду «отбой»?
— Без комментариев.
Корреспондент телевидения обернулся лицом к экрану и скороговоркой произнес.
— Итак, как видите, военные не отрицают того факта, что сегодня неизвестный самолет пытался нарушить воздушное пространство над столицей нашей родины. Однако никто не может сказать, что это был за самолет и с какой целью летел на Москву. Еще большей загадкой является то, откуда он взялся и куда делся. Напомним, что ранее на одном из интернет-порталов сообщалось, что самолет был лишь два раза замечен на экранах радаров ПВО, и это было не более двух секунд. Все остальное время самолет был абсолютно невидим. По данным того же интернет-портала, самолет совершил посадку на испытательном аэродроме центрального аэродинамического института им. Петлякова. Можно было бы предположить, что неизвестный самолет — это новая разработка прославленного института, но …
На экране появилось лицо человека, в котором вся четверка легко узнала начальника института. Титры внизу телевизора подтвердили это. «Владимир Николаевич Дмитриев, доктор технических наук, профессор, директор центрального аэродинамического института им. Петлякова».
— К сожалению, из-за больших проблем с финансированием нашей отрасли, наш институт сейчас резко сократил работы по разработкам новых типов самолетов. Сейчас вы выполняем лишь заказы международных корпораций «боинг», «локхид». Мы также работаем с китайскими и бразильскими партнерами по очень интересным темам, но никаких работ по созданию российских самолетов, тем более с такими характеристиками, мы не ведем. Да и знаете что, молодой человек, скажу вам как специалист, который проработал в авиационной промышленности уже более сорока лет. Самолета с такими характеристиками быть не может в принципе. Может быть лет через двадцать — тридцать. И, увы, если правительство, наконец, не обратит внимания на ситуацию в нашей отрасли, это произойдет, скорее всего, не в нашей стране…
Картинка на экране снова скакнула, и корреспондент НТВ, молоденький мальчик в белой рубашке и галстуке, оказался у ворот аэропорта института.
— Как видите, ученые категорически отрицают существование такого самолета. Его нет, и не может быть. Военные же менее категоричны. По крайне мере, они не отрицают того, что какой-то самолет был. И что он летел на Москву. Что это все же было: новейшая разработка или очередная халатность нашей системы противовоздушной обороны, которая так и не извлекла никаких уроков ни из полета Дениса Руста, ни из 11 сентября в Нью-Йорке? Пока, к сожалению, у нас больше вопросов, чем ответов.
За спиной корреспондента можно было наблюдать движение на автомобильной площадке и возле контрольно-пропускного пункта, где солдат срочной службы в бронежилете внимательно проверял документы у водителя выезжающего с аэродрома грузовика.
— Сейчас мы как раз находимся у главной проходной этого сверхсекретного объекта, — продолжил свой репортаж корреспондент. — На территорию нас, естественно, не пустили, но выходящие оттуда рабочие говорят, что на взлетно-посадочной полосе с самого утра стоит бронетранспортер, который мешает взлету и посадке самолетов, а вдоль полосы с интервалом в два метра расставлены солдаты внутренних войск местного гарнизона.
Репортаж прервался. На экране телевизора снова показалась голова диктора в студии, который сообщил следующее:
— Мы связались с командиром воинской части по телефону, и он нам сообщил, что нет повода для волнения. На аэродроме идут плановые учения. Мы будем продолжать следить за развитием событий в подмосковном Петлякове. Оставайтесь с нами.
Руденко пультом убавил звук и оглядел своих учеников:
— Итак, что вы думаете по этому поводу, господа? Как так могло получиться, что о программе, которую мы с вами сохраняли в тайне более 10 лет, причем в тайне даже от своих родных и близких, вдруг без нашего ведома заговорили по телевизору?
Женя незаметно толкнул Рината локтем в бок и шепотом спросил его:
— Ты видел?
— Что? — так же шепотом, одними губами переспросил Регулаев.
— Когда диктор рассказывал об аэродроме, на заднем плане была видна моя машина. И возле нее кто-то копошился.
— Что ты там шепчешь, Евгений? Говори вслух, — перебил Журавлева академик Руденко.
— Да нет, ничего. Показалось. Дело в том, что сегодня утром у меня не завелась машина, а вечером я нашел на заднем сидении этот телефон. — Журавлев достал из кармана «мотороллу», положил ее на журнальный столик и продолжил: — Когда журналист стоял на стоянке перед аэродромом, на заднем плане была видна моя машина, и возле нее кто-то возился.
Телефон перекочевал в руки Руденко. «Это телефон Вадима. Откуда он у них?» — промелькнуло у него в голове, а потом Руденко вдруг снова почувствовал пустоту в груди. Он подумал, что еще никто из ребят не знает о том, что Черткова сегодня утром нашли мертвым под обгоревшими развалинами бани. Он даже не стал говорить об этом Антонову. Пока. Хотя надо было бы. Все-таки, как никак, Андрей был учеником не только Руденко, но и Черткова.
Он передал телефон Антонову. Осмотрев телефон, он, не найдя в нем ничего примечательного, вернул его Журавлеву.
— Женя, — сказал Руденко, если не возражаешь, мы подумаем об этом позже. А сейчас я повторяю свой вопрос. Как так могло получиться, что информация о нашем проекте просочилась в прессу?
— Еще не просочилась, Евгеньич, — вступил в разговор Ринат. Так сложилось, что со времени образования корпорации, когда рук и специалистов катастрофически не хватало, за каждым из учеников Руденко было закреплен свой сектор ответственности помимо работы в рамках проекта. Регулаев курировал все вопросы, связанные с рекламой и связями с общественностью, Антонов занимался вопросами безопасности и общими административными вопросами, он же официально числился как генеральный директор фирмы; Журавлев отвечал за технические вопросы; а сам Руденко — за финансы и бухгалтерию. Именно поэтому Ринат и попытался ответить на вопрос своего учителя.
— Насколько мне видно из сюжета, журналисты скорее готовы раздуть тему террористического акта, чем победу российской науки. Другое дело, мне не понятно, откуда вообще пришла информация. Если помните, упоминался какой-то сайт. Нужно будет выяснить какой, и обстоятельно поговорить с его редактором. Но это уже по части Андрея.
Антонов утвердительно кивнул головой.
— Совсем другое дело, что мы будем делать дальше? — продолжил Ринат.
— Что ты имеешь в виду? — переспросил его Руденко.