Последний Повелитель
Шрифт:
– Лира, как ты, как твой маленький? Подожди, Уголек, перестань лизать мое ухо.
– Все хорошо. У тебя как?
– Две трети синода будут за нас. Здесь все в порядке. Со средним звеном хуже. Привыкли к спокойной жизни, будут саботировать любое начинание. С каждым придется работать индивидуально. Чем Мастер занимается?
– Проектирует новые базы. В Америке и Поднебесной. Он говорит, что сейчас главное – пробить решение в синоде, а потом как бы забыть о нем на год-два. За это время противники успокоятся, мы наберем силу, а решение синода приобретет историческую прочность и стабильность. Потом фиг его кто отменит!
– О, Господи! Давно он это придумал?
Дракон сердито ворвался в экранный зал.
– Компьютер, Анну на связь. Анна? Ты знаешь, что такое футбол? Это игра. Игра, а не рыцарский турнир! Ты знаешь, что после вашей дружеской встречи у меня двое лежат в биованнах!
– Что-нибудь серьезное?
– Переломы. Руки и ноги.
– Фу, напугал. А победил кто?
– Анна!
– Поняла, исправлюсь, сегодня же всех уцелевших лично в биованны уложу! Ну, кто победил, а?
– Пиитетова пустынь.
– Ну, все! Они у меня этот матч надолго запомнят! Дармоеды! Клялись и божились, что всухую разделают! Не сердись, Мастер, шучу. Я тебе поддержку синода обеспечила, а ты ругаешься.
– Уже? Голосование ведь через две недели.
– Все будет нормально. Они уже за нас. Правда, пока об этом не знают.
– А о художнике что-нибудь выяснила?
– Узнаю в течении недели. У материалов высший уровень секретности. Только для членов синода.
– Такое часто бывает?
– До сих пор вообще не знала о таком уровне секретности.
– Анна, это оно, хвостом клянусь, оно!
Четыре дня спустя Анна вызвала Дракона по коммуникатору.
– Мастер, я сейчас вылетаю из Рима, жди меня к вечеру в замке Деттервилей. Гора подарков должна быть с меня ростом.
– Что случилось?
– Да так, ничего особенного.
– Ага. Не надейся, ведьмой тебя все равно не назову. Ты чудесное создание, просто ангел. Особенно когда спишь. Зубами к стенке.
– Мастер, когда ты узнаешь, что в этом досье, ты будешь кипятком писать, свой хвост в ломбард снесешь, только бы одним глазком в него заглянуть. Но я буду сурова и неприступна. Сначала поем, потом приму ванну, отдохну с дороги…
– Анна, я хоро-оший…
– А я кто?
– Шантажистка!
– Ну все, пернатый, ты меня достал! Здесь досье на последнего Повелителя. Последняя запись четырехлетней давности. А больше я тебе ничего не скажу! Отольются кошке мышкины слезки! Жди и мучайся.
Дракон огорченно посмотрел на погасший экран, потом скомандовал:
– Компьютер, леди Тэрибл на связь.
– Коша, это ты?
– Я. Лира, вечером прилетает Анна. Собирай малый совет.
– Удалось?
– Да.
Уголек приветствовала Анну радостным писком, даже привстала на задние лапки,
– Амадей, плешивый шакал, ты же все знал! В этом досье на каждой странице твоя подпись! Не мог шепнуть на ушко?
– Знал. Не мог.
– Молодец! Хвалю за службу. Тем, кто не понял, поясняю: все Повелители, кроме одного, ушли с нашей планеты около тысячи лет назад. Зато последний умер всего четыре года назад глубоким маразматиком. Я с ним сталкивалась дважды, а брат Амадей курировал это дело и виделся с ним каждый день в течении пятнадцати лет. Выходи сюда, собачий сын, рассказывай. Даст мне кто-нибудь бутерброд, или я с голоду подохну?
Уголек возбужденно вертела головкой, сверкая искорками глаз. Никогда еще она не видела столько людей сразу.
Он начал робко с ноты «до».
Он не допел ее, не до…
Не дозвучал его аккорд.
И никого не вдохновил.
Собака лаяла, а кот
Мышей ловил.
Джафар растерянно смотрел на две цифры и никак не мог их сопоставить. 845 – 1897. Это же больше тысячи лет. 845 плюс 100 должно быть 945. Все правильно, 945, или меньше, если придут спасатели. Но 1897! Что-то сломалось. К лицу пододвинулся шланг. Он взял наконечник в рот, но пластик рассыпался на губах, в лицо ударила струйка воды. Выплюнув крошки пластика, он сделал несколько глотков. Струйка иссякла. Джафар еще раз посмотрел на пульт. Этот красный сигнал что-то обозначает. Что-то плохое, раз красный. И этот тоже. Надо что-то сделать. Но после пробуждения двигаться нельзя, пока… Какие процедуры идут после пробуждения? Думай, вспоминай, ты же биолог. Стимуляторы. Точно, должны быть стимуляторы. И бодрящая музыка. На пульте должны быть надписи. Свет. Где-то должен включаться свет. Спать хочется. Это сейчас можно. Нужно.
Джафар проснулся от того, что манипулятор принялся растирать его тело, втирая в кожу какую-то мазь. Один из красных огоньков на пульте погас, видимо блок авторемонта устранил неисправность. Осторожно подняв руку, он поймал конец шланга и высосал еще несколько глотков жидкости. Потом нажал на широкую клавишу на пульте. Анабиозная камера осветилась бледным зеленым светом. Сориентировавшись, ткнул пальцем в клавишу «Текущее состояние». На дисплее загорелся текст: «Аварийное пробуждение. Причина – исчерпание ресурса систем жизнеобеспечения».
«Вот как, – подумал Джафар, – у анабиозной камеры тоже может исчерпаться ресурс. Четырехкратное резервирование, блок авторемонта, и вдруг исчерпался ресурс. Выходит, я на самом деле проспал тысячу лет. Что теперь в анкетах указывать – возраст двадцать лет, или тысяча двадцать? Рекорд для книги Гиннеса. Никто еще не спал больше ста лет за раз. После ста пятидесяти начинаются необратимые изменения, вызывающие скоротечную старость. Разрушаются аксоны. У меня будет скоротечная старость. Все друзья умерли, и мне пора. Сколько осталось? Пять лет? Десять? Ну, это мы еще посмотрим, поборемся. Это по моей специальности. А стоит бороться? Если меня за тысячу лет не нашли, значит с этим континуумом так и не удалось восстановить контакт. Миры случайно встретились, случайно разошлись. Да, но ведь местные меня тоже не нашли. Если бы наша миссия удалась, меня давно бы отыскали. Если не по нуль-маяку, то обычным магнитометром».