Последний проект

Ридпат Майкл

— Нет, не изменился, — ответил я, поглаживая её волосы.

— Так же я потеряла и папу. Он оказался совсем не тем человеком, каким казался.

— Нет, Лайза, это совсем не так.

Она подняла на меня удивленный взгляд.

— Твой отец всегда тебя любил, — продолжал я. — И любовь эта была беззаветной и неподдельной. Да, он скрывал от тебя тайну, но он так же скрывал её и от себя. И лично к тебе это не имело никакого отношения. Он никогда не сожалел о том, что был твоим отцом, и ты это прекрасно знаешь. И не надо думать о нем, как

о ком-то другом. Ему бы это крайне не понравилось.

Её тонкое личико засветилось улыбкой. Она поцеловала меня в щеку и уютно положила голову мне на грудь.

— Прости меня, Саймон. Наверное, тебе со мной было очень трудно.

— Всё это объяснимо. Ведь тебе так досталось.

— Знаешь, что меня больше всего тревожит в связи с «БП-56»?

— Что?

— А то, что я — беременна.

— Ведь ты не думаешь, что…

— Не знаю. Теоретически препарат никак не должен подействовать на плод. Но ничего нельзя знать наверняка. Я боюсь…

Я тоже боялся и молился о том, чтобы с ребенком все было в порядке.

— Но ведь последнее УЗИ показало, что там всё в порядке. Разве не так?

— Пока да. Надо будет провести все возможные тесты. Прости меня, Саймон.

Я прижал ее к себе, и мы долго молча лежали рядом.

Перед отъездом вечером в аэропорт нам еще предстояло повидаться с двумя людьми. Мать Лайзы была просто вне себя от счастья. Расцеловав нас обоих, она пожелала нам счастья и потребовала, чтобы мы вернулись в Сан-Франциско и все вместе отпраздновали День Благодарения. Отпустила она нас лишь после того, как мы пообещали приехать.

С Эдди дело обстояло сложней. В ожидании Лайзы я проторчал на улице рядом с его жилищем более получаса.

— Ну и как он на это отреагировал? — спросил я.

— Я очень счастливый человек, Саймон, хотя я настолько глупа, что не всегда это понимаю, — ответила она после довольно продолжительного молчания. — У меня есть ты, а у Эдди никого нет. Он так одинок.

— Тебе трудно с ним расстаться?

— Эдди так тяжело пережил смерть папы, — продолжила она, не ответив на мой вопрос.

— Послушай, Лайза, — сказал я, глядя ей в глаза. — Я не хочу чтобы ты выбирала между мной и братом. Когда дела немного прояснятся, ты сможешь приехать в Сан-Франциско и пожить некоторое время у Эдди. У меня нет никакого желания становиться его врагом.

— Спасибо, — сказала она с улыбкой. — А сейчас нам пора. Такси уже ждет.

33

В понедельник утром мы все собрались в большом конференц-зале. Венчурную фирму «Ревер» представляли Джил, Арт, Дайна, Рави и Даниэл, а «Био один» была представлена доктором Эневером и Джерри Петерсоном. Это совещание по моей просьбе созвал в своем офисе Гарднер Филлипс. Он, само собой, тоже принимал участие в собрании. Одна из его помощниц — серьезного вида молодая женщина в очках — держала наготове блокнот и стило, чтобы вести стенографическую запись.

Когда

я и Лайза вошли в зал, Гарднер Филлипс поднялся с места, пожал мне руку и предложил сесть. Мы заняли указанное место за длинным столом, а сам адвокат уселся справа от меня. Я ему полностью доверял, хотя и знал его все еще не очень хорошо. В этот момент мне нужен был первоклассный юрист, и я был весьма благодарен Джилу за то, что он меня с таковым познакомил.

— Благодарю вас, леди и джентльмены, за то, что вы согласились прийти. Полагаю, что все вы знакомы с моим клиентом сэром Саймоном Айотом и его супругой Лайзой Кук. Они располагают некоторой информацией о компании «Био один» и готовы этой информацией с вами поделиться. Мы вас слушаем, Саймон.

Я послал присутствующим улыбку. Дайна кивнула и улыбнулась в ответ. Рави сидел со своим обычным отрешенным видом, у Даниэла вид был, напротив, восхищенный. Все остальные одарили меня суровым взглядом. Джил внимательно смотрел на меня из-за толстых стекол своих очков. Брови его были сдвинуты, а лоб избороздили морщины. Эневер, судя по его виду, был вне себя от ярости. Одним словом, моя аудитория не выглядела очень доброжелательной.

— Новости у меня, к сожалению, скверные, — начал я. — Мы с Лайзой обнаружили, что «Невроксил-5» представляет опасность для жизни.

В комнате началось какое-то тревожное шевеление, а Эневер резко бросил:

— Докажите!

— Мы это обязательно сделаем, — сопровождая слова кивком, ответил я и принялся рассказывать все с самого начала. Я рассказал о той тревоге Лайзы, которую вызвал у неё «Невроксил-5», о предсмертном сообщении Джона, и о своем собственном расследовании в клиниках, где проводились испытания. Затем я сказал, что Лайза получила возможность получить более полные данные, которые подтвердили её первоначальные опасения.

Эневер мгновенно перешел в контратаку.

— Какие данные? — спросил он, обращаясь к Лайзе.

— Я не могу ответить на этот вопрос, — сказала она, поскольку Гарднер Филлипс строго настрого приказал нам не говорить о том, как мы раздобыли информацию. — Но смею вас заверить, что полученные нами выводы сомнений не вызывают.

— Но это же полный абсурд, — фыркнул Эневер. — Ваши, как вы говорите, «выводы» не имеют под собой никаких оснований, и поэтому ничего не стоят. Давайте прекратим зря тратить время и вернёмся к работе.

— Неужели вас нисколько не тревожит увеличение числа инсультов среди пациентов, принимавших «Невроксил-5» полгода и более?

— Естественно, не беспокоит, поскольку ничего подобного не было.

— Надеюсь, вы же не станете отрицать, что пытались просить клиники переквалифицировать диагнозы тех пациентов, которые получили инсульт? Вы хотели, чтобы их исключили из числа тех, кто страдает Болезнью Альцгеймера.

— Да, просил. Но только в тех случаях, когда это было действительно уместно. Хорошо известно, что при диагностировании Болезни Альцгеймера часто случаются ошибки.