Последний проект
Шрифт:
— Да?
— Мне пришла в голову великая мысль.
— Выкладывай, — сказал я, поворачиваясь к ней лицом.
Она притянула меня к себе. Ей руки скользили по моему телу.
— Я решила так тебя опустошить, что Дайне придется отказаться от попыток тебя соблазнить, и она переключится на кого-нибудь другого. Того, кто ближе ей по возрасту, — сказала Лайза и прильнула к моим губам.
— По-моему, отличная идея, — пробормотал я.
5
Моя одиночка легко рассекала воду. Навстречу лодке, в сторону университетского моста, туда, где Чарльз-ривер становилась уже, дул легкий ветерок. В миле позади меня
Грести я научился еще в школе и даже выступал в соревнованиях за Кэмбридж. В армии для поддержания спортивной формы использовались другие методы, но оказавшись в Гарварде, я вскоре снова взялся за весла.
Слева от меня высились купол и здание сената Массачузетского Технологического Института, а за ними на Кендалл-Сквер тянулась к небу таинственная серая башня, хранившая тайны таких биохимических титанов как «Гензим», «Биоген» и наше собственное «Био один». Справа от меня тянулась вдоль берега зеленая полоса, именовавшаяся Эспландой. За Эспландой проходила шумная Сторроу-драйв, на которую величественно и спокойно взирали жилые кварталы Бэк-бей. Воздух был прохладным и освежающим, небо абсолютно ясным, воды реки отливали синевой. Здесь, в середине широкой реки, я был совсем один, и никто не мешал мне думать.
Разговор с Хелен подействовал на меня угнетающе. Я знал, что она стоит на краю пропасти и страстно хотел ей помочь. Но сделать этого я был не в силах. Если я найду деньги, и мы выиграем апелляцию, её жизнь останется тяжелой, но, по крайней мере, выносимой. Мне повезло. У меня была любимая жена и захватывающая работа. Это было несправедливо, и мне очень хотелось хотя бы немного поделиться удачей со своей младшей сестрой.
С другой стороны, как можно говорить об удаче, если дела мои в фирме обстоят так скверно. Мой гнев на Фрэнка и остальных партнеров заметно усиливался.
Я припомнил, как Фрэнк и я дискутировали с Крэгом, только приступая к этому проекту. Мы все тогда согласились, что три дополнительных миллиона будут вложены в дело. Конечно, в договор был включен пункт о том, что мы имеем право отказаться от дальнейших инвестиций, но, насколько я тогда понимал, это было сделано, чтобы защитить нас от Крэга, если тот вообще не сумеет сколотить команду и пустится в бега.
Но он, насколько я мог видеть, проделал классную работу. Конечно, дело было рискованным, но мы это знали, когда его затевали. За последние полгода несколько компаний — больших и не очень — приступили к разработке нового поколения переключателей для Интернета. Но ни одна из этих фирм не действовала так решительно и целеустремленно, как «Нет Коп» Крэга. Он жил и дышал ради своего переключателя. «Нет Коп» был смыслом его жизни, и у меня не было сомнения в том, что он первым придет к цели. Если, кончено, получит средства для продолжения работы.
Но мои партнеры, судя по всему, решили окончательно и бесповоротно, и я ничего не мог сделать для того, чтобы повлиять на их решение. Я мог гордо удалиться, сохранив честь и полностью погубив карьеру в любой другой венчурной фирме, если я попытаюсь вообще остаться в этом бизнесе. Пока же мне предстояло уйти с работы, которая мне нравилась, оставив людей, которые были мне симпатичны.
С другой стороны, я могу поступить так, как советует Лайза. Попытаться решить проблему самостоятельно.
Моя супруга, как всегда, права. Я остаюсь, чтобы помочь Крэгу. Нельзя позволить «Нет Коп» умереть.
Я достиг лодочного эллинга
Меня очень беспокоило негативное отношение Фрэнка. Так же, как и реакция Лайзы на мое сообщение о поездке в Цинциннати в обществе Дайны. Наверное, мне следовало решительно отказаться, когда в четверг вечером Дайна предложила мне совместно поужинать. Однако между нами ничего не было, что бы ни думал Фрэнк. Тесть неадекватно реагировал на то, что видел, или, вернее, на то, что ему показалось.
У Лайзы нет никаких оснований ревновать меня к Дайне. А, может быть, все-таки есть?
Дайна была чертовски привлекательной женщиной. И, честно говоря, она мне нравилась. Мы прекрасно сотрудничали на работе, а ужин прошел просто великолепно. Но я любил Лайзу. Я любил её так сильно, как не мог любить никого, включая Дайну. И я не хотел делать ничего, что могло представить угрозу этой любви. Мне вовсе не хотелось кончить так, как кончил мой отец.
Сэр Гордон Айот (Баронет) никогда не знал своего отца и моего деда, скончавшегося по дороге в Арнем. Папаша унаследовал небольшое поместье в Девоншире, титул баронета и стремление вступить в наш семейный полк конных гвардейцев. В военной службе папа особенно преуспел. Отец делал все, что положено было делать безупречному кавалерийскому офицеру. Он играл в карты, развлекался, гонялся за юбками, нашел красавицу жену и научился водить броневики в самых заброшенных местах земного шара. Женщины его любили, а он любил их. Я понял это еще в то время, когда был совсем маленьким. Родители делали все, чтобы скрыть состояние их брака от меня и Хелен. Вначале они отсылали нас в постель. Затем отправили в пансионаты. Но никакие ухищрения им не помогли. Расходы отца существенно превышали его доходы, и от всего поместья у нас остался лишь крошечный коттедж. Кроме того, папаша считал себя обманутым. Мама должна была стать богатой, но её отец лишился всего состояния во время краха 1974-го года. Мать старалась не замечать развлечений отца и не обращать внимание на его непомерные траты. Однако, когда мне было десять лет, они все же развелись.
Я ненавидел отца за то, что он сделал маму несчастной. Но в то же время и им восхищался. В мою бытность тинейджером, он часто брал меня с собой в самые невероятные путешествия. Мы с ним ныряли с аквалангами в Белизе и карабкались по скалам в Канаде. А позже, когда я стал студентом, он таскал меня по ночным клубам Лондона и Парижа. Я понятия не имел, где он добывал деньги на эти эскапады. Мама тоже этого не знала. Однажды, когда я был в Кембридже, мой наставник пригласил меня к себе и сообщил, что ночью тихо ушел из жизни мой родитель. Предположительно от инфаркта миокарда. Ему в то время было всего сорок пять лет. Позже я узнал, что вечером накануне смерти он крепко выпил, а свидетелями кончины явились две дамы, суммарный возраст которых вряд ли превышал его года.
Окончив Кембридж, я вопреки воле матери поступил в полк отца. Частично это было данью уважения предкам, но главным стимулом для меня служила вера в то, что солдатская служба — дело веселое. Поначалу так все и было, и я слыл хорошим офицером. Но позже дисциплина и традиции меня утомили, и я вышел в отставку.
Я горько сожалел о разводе родителей, и о той роли, какую сыграл в этом прискорбном событии отец. Когда мне было десять лет, я торжественно поклялся себе не делать ничего, что могло бы поставить под удар свою будущую семью. И вот теперь, когда я всего лишь полгода женат на любимой женщине, тесть предполагает, что я отправился по стопам своего папаши. Его подозрения не имели под собой никакой почвы, но они уязвляли мою гордость.