Последний проект

Ридпат Майкл

— Оригинальная идея!

— Не столь оригинальная по сравнению с тем, что предложил МакАрдл. Он провел обследование и установил число одиноких людей. Кроме того, парень выяснил, что у многих американцев, не достигших тридцатилетия, пуховых одеял вообще нет. Анализ данных позволил ему сделать вывод… — Джон вопросительно посмотрел на меня, выдерживая театральную паузу.

— Не могу представить.

— Научный подход к проблеме позволил Энди заявить: «Надо обнажиться!»

— Обнажиться?

— Именно. Долой

черепашек. По всей площади одеяла мы разметим голых женщин. Их будут покупать молодые люди и те, кого уже тошнит от цветочков и птичек на комфортерах. «Нэшнл килт» действует просто по бандитски.

— Господи. И что же ты на это сказал?

— Поинтересовался, почему, кроме баб, им не изображать и голых мужчин. Ведь комфортеры покупают и одинокие женщины, не так ли?

— И как на это прореагировал МакАрдл?

— Сказал, что идею интересная, но её еще надо обмозговать.

— О, Боже!

— Вот именно — Боже!

— И ты позволил им это сделать?

— Да. Но только небольшим тиражом. Фирма всё едино в заднице, так почему бы и не попробовать. Кроме того, мне любопытно, что из этого получится.

— Ты сказал Арту?

— В этом нет никакого смысла. Он полностью утратил интерес к проекту и ничего не желает знать. Теперь это целиком мое дитя. Чаю хочешь?

— Хочу, — ответил я, и Джон вышел из офиса, чтобы принести чай.

Через пару минут он вернулся с чаем для меня и с какой-то коричневой, почти целиком скрытой под пеной жижей для себя.

— Как ты считаешь, не следовало бы тебе выступить с более позитивным предложением? — деликатно поинтересовался я.

— Я думал об этом и пришел к выводу, что если компания свалится в выгребную яму, виноват у этом буду не я, а МакАрдл. Пусть все останется так, как есть.

Его слова меня не убедили, но спорить я не стал.

Сержант Махони навестил меня ближе к вечеру. Он явился в сопровождении какого-то человека, которого называл, «конником», хотя второй коп конным полицейским явно не был. Во всяком случае в моем представлении. Я провел их в небольшой конференц-зал.

— Как продвигается дело? — спросил я у Махони.

— Медленно, но верно, — ответил тот. — Другой формулировки у меня нет.

— Появились ли у вас подозреваемые? Кроме меня, естественно.

— На этой стадии расследования таковых нет. Но мы не стоим на месте.

Мне стало ясно, что Махони не скажет, кто, по его мнению, убил Фрэнка. Даже в том случае, если это ему известно. Мне же было страшно интересно выяснить, на каком месте я стою в его списке находящихся под подозрением лиц.

— Нам удалось сократить период времени, в течение которого могло произойти убийство мистера Кука. Из документов телефонной компании следует, что в субботу он звонил Джону Шалфонту. Это произошло в три двадцать четыре пополудни. Мистер Шалфонт помнит об этом

разговоре, из чего мы заключили, что в это время мистер Кук был еще жив.

— Но к этому времени я совершенно определенно оттуда уехал.

— Мистер Шалфонт также сообщил, что позже он сам звонил мистеру Куку. Они обсуждали сделку, над которой работали совместно, и мистер Шалфонт хотел получить ответы на ряд интересующих его вопросов. Мистер Кук не ответил, вместо него ответил автомат. Звонок был сделан в четыре тридцать восемь.

— Понимаю.

— Итак, где вы находились в период между тремя двадцать четыре и четырьмя тридцать восемь?

— Прогуливался по пляжу. Хотя в четыре тридцать восемь уже мог быть на пути в «Нет Коп».

— Да, вы это нам уже говорили, — сказал Махони. — Проблема заключается в том, что мы не смогли найти ни одного человека, который видел бы вас на пляже. Мы обнаружили пару лиц, которые в тот день после полудня гуляли по Шанкс-Бич, но ни один из них не смог вспомнить, что встречал там человека, который отвечал бы описанию вашей наружности. Никто не смог припомнить и вашего автомобиля, который, согласитесь, выглядит весьма специфически.

— Вот как? — сказал я и подумал, что кто-то обязательно должен был видеть мой «Морган» — длинную зеленую машину, очень похожую на двухместный кабриолет типа «Родстер», столь популярный в сороковых годах двадцатого века. Моему «Моргану» еще не исполнилось и десяти лет.

— Не могли бы вы вспомнить, кто еще мог вас видеть? Не останавливались ли вы для заправки? Может быть, заходили по пути в магазин?

— Нет, — сказал я. — Хорошо помню, что будка у входа на пляж была пуста, и…

— Да, в ней никого не было, — оборвал меня Махони.

— Вы уверены, что никто не видел моей машины? Если её кто-то видел, то обязательно бы запомнил.

— Вне всякого сомнения, если бы вашу машину кто-нибудь видел, то обязательно бы запомнил, — его глаза блеснули, а губы искривились в характерной для него и весьма неприятной полуулыбке.

— Но я там определенно был, сержант, — сказал я.

— Вот мы и пытаемся найти свидетельства в пользу вашей версии, мистер Айот. Пойдем дальше. Согласно показаниям Даниэла Холла, вы с ним на прошлой неделе обсуждали размеры состояния вашего тестя. Это действительно так?

— Нет, — резко бросил я.

— Даниэл Холл сказал, что речь шла о размере дохода, который мистер Кук мог бы получить от инвестиций «Ревер партнерс» в компанию «Био один».

Теперь я припомнил этот разговор.

— Да, действительно. Мы толковали на эту тему. Или, скорее, говорил один Даниэл. Он обожает обсуждать, кто сколько зарабатывает, и в первую очередь — сколько получают партнеры. Меня эта тема не очень интересовала.

— Значит, не интересовала?

— Нет.

— Вам известно содержание завещания?