Последний проект
Шрифт:
— И ты нашла его там? — переспросил я. — В стенном шкафу?
— Да. И теперь хочу узнать, как он там оказался.
Я не имел ни малейшего представления, каким образом оружие появилось в нашем доме, и после краткого раздумья ответил:
— Видимо, его кто-то подбросил.
— Ах, вот как! И кто же, по-твоему, это мог сделать?
— Не знаю. Впрочем, постой! Разве полиция не осматривала шкаф во время обыска на прошлой неделе?
— Осматривала.
— И тогда они ничего не нашли?
— Нет. Но сегодня револьвер определенно там был.
— Покажи
— Я его выбросила. Не хотела, чтобы он оставался в доме. Копы могут заявиться сюда в любой момент.
— Куда? Куда ты его выбросила?
— Я отправилась пробежаться и бросила револьвер в реку.
— О, Боже! Надеюсь, тебя никто не видел?
— Не знаю. Револьвер был в пластиковом пакете. Не волнуйся, — она посмотрела мне в глаза, — я тебя не выдам.
Я прижал ладони к вискам, в голове плясали какие-то бессвязные обрывки мыслей.
— Этого, Лайза, делать не следовало.
— Делать что?
— Выбрасывать револьвер.
— Но почему? Может быть, ты хочешь повесить его на стену?
— Нет, я бы передал его в полицию.
— А, по-моему, это была бы жуткая глупость. Вручить полиции вещественное доказательство для своего ареста…
— Неужели ты не понимаешь? Это могло помочь снять с меня все подозрения. Коль скоро я добровольно сдал найденное оружие, они вряд ли решат, что Фрэнка убил я.
— Тебе теперь легко рассуждать, — она покачала головой, а по её щекам снова покатились слезы, — представь мое состояние, когда я увидела револьвер. Это было ужасно. Предмет, из которого убили папу, находится с моем доме! Мне надо было от него немедленно избавиться. Кроме того, я думала, что оказываю тебе услугу.
Всё это выглядело до предела нелепо.
— Пойми, Лайза! Это вовсе не мой револьвер. Я не прятал его в шкаф. Я не убивал твоего отца!
— Оружие было здесь, Саймон, и я должна была что-то предпринять.
Я подошел к жене и положил руки ей на плечи, но она сразу попыталась освободиться.
— Лайза, Лайза! Взгляни на меня.
Она с видимой неохотой подняла глаза.
— Как ты можешь думать, что я его убил? Ты же меня знаешь. Разве я способен на такое?
Лайза некоторое время выдерживала мой взгляд, однако потом она отвела глаза и сказала:
— Я вообще не в силах о чем-нибудь думать.
— Я его не убивал. Ты должна мне верить!
— Я уже не знаю, чему верить. Отойди от меня! — она с силой уперлась ладонями в мою грудь, и мне пришлось отпустить её плечи и отступить.
Во мне закипали одновременно боль за неё и гнев на себя. Гнев за то, что я не могу убедить её в своей правоте.
— Лайза. Это сделал не я. Я не убивал твоего отца. Я никогда не видел этого проклятого револьвера. Да, не убивал я твоего отца!! — выкрикнул я.
Она молча сидела, а стены гостиной, как мне казалось, вибрировали от моего отчаянного вопля.
— Я отправляюсь спать, — наконец произнесла она и, бочком проскользнув мимо меня, исчезла за дверью спальни.
Утром, пока мы оба собирались на
Пару минут спустя она вышла из дома, чтобы по Чарльз-стрит пешком добраться до станции метро. До расположенных в Кембридже «Бостонских пептидов» ей предстояло проехать всего несколько остановок. Я тоже вышел из дома, но двинулся в противоположном направлении.
Это был бесконечно длинный и очень мучительный день. Я ни на чём не мог сконцентрировать внимание. Я даже был не в силах думать об обнаруженном в нашем жилье револьвере. Все мои мысли были только о Лайзе. Что она станет делать? Как себя поведет? Поверит ли она мне? И как я смогу убедить ее поверить? Что надо сделать, чтобы успокоить её?
Даниэл и Джон, видимо, догадались, что у меня что-то не так, и оставили меня в покое. И за это я был им очень благодарен.
Лайза вернулась домой только в восемь. Я готовил к ужину салат, ожидая прихода жены с некоторой опаской.
Услышав, как хлопнула дверь, я вышел из кухни ей навстречу и коротко поцеловал в губы. Она ответила на мой поцелуй с видимой неохотой.
— Привет! — сказал я.
— Привет…
— Надеюсь, день прошел хорошо?
Более идиотского вопроса придумать было трудно.
— Послушай, Саймон, фирма «Био один» намерена нас растерзать, так что хорошим этот день никак не мог быть.
— Прости, — сказал я. — А на ужин у нас салат.
— Вот и хорошо, — без всякого намека на энтузиазм произнесла Лайза и принялась разбирать свою почту.
Я же отправился на кухню, наполнил вином пару бокалов и один из них вручил Лайзе. Она пробормотала слова благодарности и с огромным интересом принялась изучать рекламный проспект какой-то страховой компании.
— Ужин подан, — произнес я несколько минут спустя.
— Я буду через минуту, — ответила она. — Мне надо позвонить Эдди.
С этими словами она скрылась в спальне, не забыв плотно закрыть за собой дверь. Отсутствовала она полчаса, и я за это время успел вторично перечитать газету.
Когда Лайза вышла, я сразу понял, что она плакала. Её глаза покраснели, хотя слезы успели просохнуть. Лайза казалась крайне изможденной, а уголки губ были опущены в уже ставшей привычной гримасе страдания.
Мы сидели за столом, меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны я испытывал непреодолимое желание привлечь Лайзу к себе, чтобы успокоить и утешить её боль, но с другой стороны я злился на неё, как за то, что она не позволяет мне это сделать, так и за то, что она подозревает меня в убийстве отца.