Последний путь под венец
Шрифт:
Майор, словно тоже утратив дар речи, вытянул указательный палец пистолетиком и нарисовал в воздухе крутую дугу, соединив ею немого задержанного и его говорящий мобильник. Затем он аналогично крутыми дугами выгнул брови.
– Так точно! – сказал понятливый капитан Морозов и выудил из кучки мелкого хлама на столе красивую красно-белую визитку модной кондитерской. – Я позвонил менеджеру, все так и есть. Мужик работает в этой японской харчевне посыльным, развозит по домам заказы. Сам он немой, поэтому нужные фразы за него наговаривает
– Очень, очень изобретательно, – желчно сказал майор, крайне неприязненно посмотрев на красный кружочек восходящего солнца, нарисованный на визитке японской кондитерской.
Кружочек подозрительно и неприятно походил на точку лазерного прицела.
– Проверьте на всякий случай, есть ли у него алиби на момент утреннего происшествия на Макарова и на время ограбления рынка, – хмуро распорядился майор. – Если алиби есть – пусть катится к своей японской матери!
– Сораироно! Рэссяга ику! – на незабываемый мотив песенки Крокодила Гены задушевно напел по-японски мобильный телефон капитана Морозова.
– Поменяй звоночек, а? – досадливо попросил Лазарчук.
– Я извиняюсь, – капитан прижал трубку к уху, немного послушал и сообщил:
– Сергей Михайлович, это Борис! У того дома на Макарова только что взяли еще одну темную личность! Везут к нам.
– За-ме-ча-тельно, – мрачно пробурчал майор Лазарчук.
Лариса будет в ярости. К полуночи он домой не вернется, это точно! Одновременно с этим четким и ясным пониманием к майору пришло некое смутное предчувствие.
– Скажи-ка Боре, пусть еще немного покрутится вокруг того дома на Макарова, – вполголоса велел он капитану. – Так, на всякий случай, мало ли что…
Пиво пить уже не хотелось и не моглось, да и жалко было деньги тратить на такое неправильное пиво: без воблы, без бани, без задушевного разговора и приятного общества. Не считать же хорошей компанией подозрительных граждан в черном! Они-то Боре глаз не радовали – только мозолили.
Очередную фигуру в черном он едва не прозевал. Уже наступила ночь, когда довольно крупная плотная тень отпочковалась от старого дуба и с легкостью не имеющего корней перекати-поля полетела прямиком в третий подъезд.
Расслабленно позевывающий Борис заметил ее только потому, что угольно-черная фигура отчетливо прорисовалась на фоне крашеной «серебрянкой» подъездной двери. Боря приподнялся и завис над пеньком, как вертолет. В голове винтом закружилась вековечная русская мысль: что делать? Решение вековечного русского вопроса «Кто виноват?» в компетенцию службы наблюдения никогда не входило, это следствие и суд решать будут…
Некто в черном вынырнул из подъезда и бесследно растаял в густой тени подворотни.
– Ушел? – Борис удивился и одновременно почувствовал себя задетым. – Врешь, не уйдешь!
Он перемахнул через заборчик, обежал закрытый двор с наружной стороны и спрятался в кустах у дороги с видом на подворотню.
Черный человек не появлялся – то ли действительно ушел, то ли вернулся во двор.
На всякий случай Боря сделал сигнальный звоночек коллегам и двинулся на поиски Черного человека, вполне убедительно изображая из себя подгулявшего прохожего. В этом вековечном русском образе можно было, не вызывая подозрений, сколько угодно крутиться на одном месте, заглядывать в темные закутки, обшаривать углы и совершать иные нехитрые действия сыскного характера.
Черный человек как будто провалился сквозь землю, где, без сомнения, ему было бы самое место.
Боря удалился от Того Самого Дома примерно на полквартала, когда в соответствующем отдалении позади завыла на редкость противноголосая автомобильная сигнализация. Это было подозрительно! Стремительно протрезвевший «любознательный пьяница» круто развернулся и твердой поступью поспешил в обратном направлении.
«Еще одна темная личность», доставленная в Чернореченский ОВД, оказалась дамой воистину сказочной красоты. В очень страшной сказке с ведьмами, упырями и вурдалаками ее бы приняли как родную.
– Чокнутая какая-то! – после краткой беседы с задержанной конспиративно нашептал майору Лазарчуку капитан Морозов.
– Да я вам не дурочка какая-нибудь, клянусь Озирисом! – вскричала проницательная и чуткая Настя Круглова.
– Не знаем такого, – отмахнулся от мистического свидетельства Лазарчук.
– Вот только не надо тут крышеваться! – поддержал его капитан Морозов.
– О Боги!
Оценив вопиющую неграмотность аудитории, мудрая Настя постаралась уйти и от конкретики, и от мистики.
– Клянусь вам, я не собиралась делать ничего плохого! И с каких это пор мирным гражданам запрещается гулять под луной?
– Да бросьте!
Майор выразительно оглядел задержанную дамочку. Она выглядела так, что с легкостью прошла бы фейс-контроль на приват-вечеринку в преисподней, и была экипирована в самый раз для гулянки на Лысой горе.
– Ладно, мадам, предположим, вы просто гуляли под луной, – коварно усмехаясь, начал майор. – И вот эти все черные узоры…
– Это такой макияж! – поспешила перебить его Настя. – Немного экстравагантный, конечно, но очень, очень модный.
– В определенных кругах, – кивнул майор, не уточнив, что имеет в виду круги ада, какие же еще. – Но зачем были эти ваши свечи?
– А если бы стало совсем темно? – парировала Настя.
– А зеркало?
– О Боги! Да какая же уважающая себя женщина не носит с собой зеркало?!
– И чем больше самоуважение, тем больше зеркало? – съехидничал Лазарчук.
Настино зеркало было размером с блюдо для торта.
– Ну, хорошо! – Уважающая себя женщина вздохнула и покорилась. – Так и быть, я расскажу вам все с самого-самого начала.