Последний рай
Шрифт:
ТЕ ВАХИНЕ ТАИТИ
Во время ночного празднества на острове Тахаа я впервые услышал таитянскую песенку, некий заезженный шлягер под названием «Те Вахине Таити» – «Женщина с Таити». С той поры я слышал ее много раз и до сих пор помню мелодию.
Эта песня, судя по ее названию, воспевает местных красавиц, И когда на одной из стен первого здания музея Гогена я увидел фотографии и портреты полинезийских женщин – спутниц жизни Гогена, то сразу же вспомнил о популярной песенке. Ибо меня интересовал не только художник, влюбленный в Полинезию,
Женщин, которые играли в полинезийский период его жизни и творчества заметную роль, было несколько. Среди них – Тити и Техаамана. С Тити, чье таитянское имя, если не ошибаюсь, в переводе означает «грудь» (кстати, очень подходящее имя для этой красавицы с весьма развитыми формами), Гоген познакомился вскоре после того, как сошел на берег в порту Папеэте. Европа, не понимающая его творчество, постоянная стесненность в средствах, холодная жена-датчанка – все это осталось позади. На Таити он мечтал найти мир чистый и непорочный. Мир удивительной природы, сильных мужчин и прекрасных женщин – тех самых «Те Вахине Таити».
С Тити, первой из его таитянских женщин, Гоген уехал из Папеэте. Художник арендовал повозку и отправился в путь по дороге вдоль морского берега, подыскивая для себя и своей вахине подходящую хижину и «непорочный» таитянский мир. Обосновался Гоген в деревне Матаиеа, восточная часть которой, как уже было сказано, называлась Ототура.
Даже сегодня, когда цивилизация оставила немало грязных следов на острове, Матаиеа и ее окрестности показались мне самым красивым местом на Таити. Напротив деревни среди коралловых рифов приютились два живописнейших островка с высокими пальмами. Прибой, разбивающийся о скалы, здесь бушует и пенится так красиво, как нигде на земле. Горы не подходят к самому берегу, и поэтому они видны во всем их величии. А дальше, за лагуной, в голубом океане виднеется Таити Ити – «Малый Таити» – полуостров Таиарапу.
В Матаиеа Гоген и его девушка с таким удачным именем обосновались благодаря местному вождю Тетуануи, с которым художник познакомился во время торжеств в Папеэте по случаю французского национального праздника – Дня 14 июля.
Тетуануи помог Гогену найти великолепное по местным условиям жилье – настоящий дом с просторными верандами, который построил для себя один из самых трудолюбивых жителей деревни – Анани. Его имя, кстати, в переводе означает «Апельсин».
Вначале Анани жил в обычной таитянской хижине. Однако Гоген вскоре перебрался в эту хижину, и Анани не оставалось ничего иного, как устраиваться в своем роскошном доме, где он чувствовал себя не совсем удобно.
Не удалось долго пожить в доме Анани и Тити. Вскоре после того, как Гоген приехал в Матаиеа, он пережил тяжелый припадок и так сильно харкал кровью, что художника пришлось перевезти в папеэтскую больницу. Что это был за приступ, сейчас определить трудно. Одни говорят о рецидиве тяжелого бронхита, давно мучившего художника, другие видят в нем первый признак болезни, оказавшейся для Гогена роковой, – сифилиса, которым, если говорить о Полинезии, европейцы «одарили» островитян, «заплатив им» за право войти в таитянский «рай».
После возвращения из больницы Гоген отправил Тити, одержимую европейской модой и воспринявшую нравы белых людей, назад в Папеэте. С тех пор он жил в Матаиеа один, но каждый вечер к нему приходили девушки из деревни. Однако он нуждался в постоянной подруге. А так как в Матаиеа такой девушки не нашел, то в один прекрасный день художник сел в почтовый дилижанс – единственный здесь вид транспорта – и отправился искать себе жену.
Потерпев неудачу на западном побережье Таити, он двинулся дальше, на восток, и остановился по пути в деревне Фааоне.
В одной из хижин хозяйка, угощая его жареными плодами хлебного дерева и рыбой, спросила художника, куда и зачем он направляется. Гоген ответил:
– Я иду в Хитиаа, чтобы найти себе вахине.
– Зачем же идти в Хитиаа, ведь и у нас в Фааоне достаточно девушек? – удивилась хозяйка. – Если хочешь, я отдам тебе свою дочь.
Художнику, естественно, захотелось взглянуть на нее. Тогда хозяйка привела ему тринадцатилетнюю девочку, которая, как оказалось позже, была лишь воспитанницей этой женщины и родилась вовсе не на Таити, а на Хуахине. Причем родители ее были родом с еще более далекого острова – Раротонги.
Крепкая, рослая девушка, которую звали Техаамана (в книге «Ноа Ноа» Гоген называет ее Техурой), сразу же собрала вещи. Она была готова идти с художником куда угодно. Несмотря на то что знание Гогеном таитянского языка было весьма ограниченным – даже в подписях к картинам он делал грубые ошибки, он все же решил задать девушке по крайней мере три вопроса:
– Ты меня не боишься?
– Хочешь всегда жить в моей хижине?
И наконец, самый важный:
– Ты когда-нибудь болела?
Так как все ответы удовлетворили Гогена, то сватовство на этом закончилось, и согласно местным обычаям он стал мужем Техааманы.
Гоген отвез свою тринадцатилетнюю вахине в Матаиеа и прожил с ней до того дня, когда ему вновь пришлось покинуть Таити. Техаамана была самой лучшей подругой, какую только художник мог пожелать. Она молчала, когда надо было молчать, говорила, когда он хотел ее слушать. И глубже, чем все остальные таитянские друзья, раскрыла перед ним духовный мир полинезийцев.
Вахине принесла ему покой и открыла те удивительные радости, которые видели в жизни эти люди, не знающие ложного стыда и притворства. Вместе купались они каждое утро в речке, которая протекала прямо у порога их бамбуковой хижины. И любили друг друга. Боже, как любили! Наслаждение физической близостью, упоение и сладостную усталость, которые художник наконец-то испытал в полной мере, описал он в своей знаменитой книге «Ноа Ноа».
С Техааманой Гоген жил до 1893 года. Последней картиной, нарисованной им здесь, был реалистический портрет его таитянской вахине – «Мерахи метуа но Техаамана». Эта картина заинтересовала меня еще и потому, что жена Гогена изображена на фоне своеобразных обоев, испещренных знаками ронго-ронго – письменности острова Пасхи. Но где Гоген увидел на Таити эти знаки? И почему они его так заинтересовали?