Последний Рейд

Злотников Роман Валерьевич

Все замерли. Конфетка Юс обогнула поскуливающую парочку, небрежным движением бедра опрокинув попавшуюся на пути уже начавшую подниматься Лулу, злым движением руки отшвырнула возникший на пути стул, так что тот чуть не разбил голову Сандрине, врезавшись в стену всего в паре дюймов от ее головы, и наконец-то добралась до своей цели. Камея к тому моменту уже закончила с ресницами и принялась, все так же невозмутимо, подкрашивать губы.

— Ты, маленькая сопливая шлюшка! — Тут хозяйка размахнулась, намереваясь нанести еще больший ущерб своему заведению путем разбивания хрупкого зеркала дешевого трюмо лбом этой своенравной сучки, но ударить не успела… Никто так и не понял, что произошло. Замах Конфетки Юс, сопровождаемый сиплым хеканьем усталого лесоруба, увидели все, а вот что было потом… Эта молодая выскочка как-то непонятно качнулась, и в следующее мгновение гримерку огласил отчаянный вопль Конфетки, которая неторопливо и величественно, будто выходящая из стартовой шахты баллистическая ракета, взмыла в воздух спиной вверх, а затем плавно и могуче переместилась в сторону только-только вставших на четвереньки Бака и Лулу. Полет был просто завораживающим, но приземление было не менее впечатляющим. Первой

туша Конфетки Юс вошла в соприкосновение с Лулу, и, судя по тому, что мгновением позже произошло с Баком, эта последовательность соприкосновений спасла ей жизнь. От удара Лулу отшвырнуло ярдов на десять, а вот на Бака туша Конфетки обрушилась всей массой. Послышался хруст, мучительной стон Бака, тут же перешедший в булькающие звуки, означавшие, что у него кровь пошла горлом, а затем раздался треск, который все присутствующие расценили как хруст ломающегося позвоночника. К счастью, это оказалось не так. Бар был расположен в цокольном этаже здания старых портовых пакгаузов, которому давно уже зашкалило за сотню лет. И хотя перекрытия в пакгаузах делались из пластолетовых плит, материала, один квадратный метр которого свободно выдерживал нагрузку в полторы-две тонны, процессы старения были властны и над ним. Тем более что компании — производители строительных материалов, затрачивая большие усилия на обеспечение стабильных гарантированных характеристик материалов в гарантийные сроки, по поводу эксплуатации материалов за пределами этих сроков голову себе не забивали. И даже наоборот. Ходили слухи, что немалая доля средств, отводившихся на исследования и разработку новых строительных технологий, тратилась на то, чтобы за пределами гарантийных сроков строительные материалы быстро превращались в полное дерьмо. А что? Вполне разумно. Если старое здание или строение разрушается — волей-неволей приходится строить новое, для чего вновь требуются “новейшие”, “абсолютно надежные”, с “уникальными характеристиками” строительные материалы. Поэтому все произошедшее выглядело совершенно логично. Совместная масса тел Конфетки Юс и Бака, помноженная на приданное плоти Конфетки ускорение, оказалась слишком тяжелым испытанием для подгнившего пола, гарантийный срок эксплуатации которого закончился лет сорок назад, и выглядевшая такой незыблемой пластолетовая плита стандартных размеров три на шесть ярдов треснула. Гримерка была ввергнута в полный хаос. От удара пол заходил ходуном, со всех трюмо посыпались цилиндрики помады, коробочки с тенями, баночки с кремами, пудреницы, стаканчики с пуховками и косметическими кисточками, от чего по всей гримерке стали возникать отчаянно вонявшие ароматическими отдушками облачка, тут же заставившие людей отчаянно чихать и кашлять. Кто-то из стриптизерш ломанулся к выходу, кто-то — к лестнице, ведущей на сцену… как вдруг над всем эти хаосом раздался холодный голос виновницы всего этого бардака:

— Сандрина, ты куда это собралась? А ну марш к шесту.

Все застыли. Сандрина испуганно обернулась. Силуэт этой твари едва просматривался сквозь марево из пудры, но от нее веяло каким-то неестественным спокойствием. И это спокойствие подавляло…

— Ну! Я кому сказала!

Сандрина как-то странно дернулась, будто вздрогнула, и, не издав ни звука и как-то механически переставляя ноги, двинулась вверх по лестнице. Камея перевела взгляд на Медею:

— А тебя что, столбняк хватил? Протяни руку и включи вытяжку.

— Но… — начала Медея и умолкла. Однако всем было понятно, что она хочет сказать. Вытяжка тут осталась еще со времен пакгауза, и ее производительность была рассчитана на то, чтобы обеспечить замену воздуха во всем объеме этого немаленького здания. Так что во время работы бара вытяжка не включалась. Ибо, во-первых, рев приводов вполне мог заглушить любую музыку, а, во-вторых, низкочастотные вибрации воздуховодов создавали инфразвуковую волну, от которой у всех находящихся в здании тут же начинали ныть зубы. Поэтому вытяжка никогда не включалась, если в баре все еще оставались посетители.

Камея растянула губы в холодной пренебрежительной улыбке. Как все сумели разглядеть что-то в этом тусклом мареве, через которое пробивались лучи нескольких оставшихся целыми ламп, было просто непонятно, однако эту улыбку разглядели все.

— Ничего, пять минут потерпят. Когда у шеста работает такая куколка, как Сандрина, мужики забывают не только о зубах, но и о том, что мозги у них должны располагаться в голове, а не в яйцах. — Камея сделала многозначительную паузу и вкрадчиво закончила: — Если я, конечно, в ней не ошибаюсь.

Медея, словно сомнамбула, подняла левую руку и ткнула пальцем в пакетник. В то же мгновение из-за стены послышался дикий рев вентиляторов. Камея удовлетворенно кивнула.

— Хорошо, а теперь… Курешту, отползи во-он за тот столик и займись макияжем. В ближайшие полчаса, пока мы тут немножко не приберемся, вам с Сандриной придется работать вдвоем. А остальные — быстро за тряпками. Пока я поднимусь и вызову карету “скорой помощи” для этого дерьма. — Она презрительно повела подбородком в сторону трех постанывающих тел. — Чтоб все здесь убрали. Я не собираюсь долго терпеть этот свинарник. — Камея спокойно повернулась и пошла к лестнице, ведущей в притаившийся у самого потолка кабинет Конфетки, вся боковая стена которого, выходившая в зал бара, представляла собой прозрачную зеркальную панель. Только там имелся стационарный телефон, а мобильники в баре не работали. Стриптиз-бары, как и большинство других увеселительных заведений, заботились о том, чтобы никакие бдительные жены не могли отвлечь их клиентов от процесса приятной траты денег на свои “невинные” развлечения.

Когда дверь за ее спиной закрылась, девушки ошарашено переглянулись, потом Аглая с натугой спросила:

— А чего это она?

Медея насупилась, открыла рот, собираясь, наверное, что-то сказать, но лишь обреченно махнула рукой и двинулась к лестнице, ведущей на сцену. Там в закутке под лестницей уборщицы хранили свои тряпки и ведра.

И тут все окончательно осознали, что у их бара сменилась хозяйка. Правда, никто и подозревать не мог, чем им это грозит…

3

— Господин! Вам сообщение.

Страусообразный сауо, принесший

это известие, замер, ожидая ответа или знака удалиться. Смотрящий на два мира отвернулся от огромного панорамного проектора, изготовленного в виде огромного окна размером девять на одиннадцать ярдов, и легким движением ресниц отпустил сауо. Тот сложил крылья, раздвинул ножные когти в жесте поклонения и преклонения и тихо исчез. Смотрящий на два мира тихонько вздохнул. Он — Высший, Господин, Гуру или Гору, как называют его эти крутые ребята со Светлой. Могущественные постарались исковеркать психику подчиненных рас таким образом, чтобы они чувствовали себя комфортно, лишь служа какому-нибудь Господину. Впрочем, разве люди так уж сильно отличаются от них? Люди тоже считают счастьем посвятить свою жизнь служению монарху, вождю или Господу (что уже близко к слову Господин и с точки зрения семасиологии, и этимологически, не правда ли?). Нет, конечно, неплохо, если это служение еще и приносит какие-нибудь дивиденды — деньги, власть, славу… но это совершенно не обязательно. История человечества знает миллионы примеров, когда люди отвергали все мыслимые блага и шли на смерть во имя Вождя или Идеи, то есть в конечном счете во имя Господина. Всем нужен Господин… И этот Господин должен не только многое знать и уметь, но и вести себя строго определенным образом. Смотрящий на два мира вздохнул еще раз. Конечно, положение высшего существа имеет свои плюсы, но… как же это скучно! Жаль, Счастливчика давно не было. Только с ним можно было вести себя как с равным… Когда Смотрящий на два мира вошел в рубку связи, весь персонал поднялся со своих мест и склонился в глубоком поклоне. Основную массу технического персонала корабля составляли каемо и тоноакуокаренатэ, из касты Полезных. Приближенных страусообразных сауо было всего около десятка, а Низшие были представлены всего лишь тридцатью экхими, или, как называли их люди, троллями. Впрочем, от того корабля, который достался ему в наследство от Алого, погибшего в поединке со Счастливчиком, мало что осталось. Корабль был основательно перестроен на верфях, принадлежащих Корну. Вернее, даже не перестроен, а по существу построен заново. От старого корабля тут остались лишь внутренние помещения всех каст, да и те были изрядно перестроены и расширены, ну, и элементы системы управления с кодами опознавания, а все остальное — корпус, вооружение, генераторы — были совершенно другими. Теперь корабль был способен годами путешествовать от звезды к звезде, оставаясь полностью автономным. В случае чего он мог самостоятельно отбиться от эскадры в десяток-другой “скорпионов” или мобильной крейсерской группы любого из людских флотов, а если его зажмет что-то более могучее — просто оторваться. Двигатели корабля способны были сделать это. Но, слава богу, пока всеми их возможностями пользоваться не приходилось.

Естественно, в соответствии с возросшими размерами и возможностями увеличился и экипаж. Так что теперь большую его часть составляли люди, изувеченные Врагом еще в материнской утробе и ныне являющиеся его самыми неукротимыми противниками. Дети гнева — так называли их другие люди. В отличие от строго ранжированных по функциям Низших, Полезных и Приближенных, Дети гнева, так же как и люди, встречались во всех функциональных отсеках корабля, и в абордажных кубриках, и среди технического персонала, и в офицерских кают-компаниях. Вообще-то, Смотрящий на два мира уже давно понял, что его корабль — это, по существу, очередной эксперимент Счастливчика (или, вернее, Вечного) с целью проверить, смогут ли касты после ликвидации Могущественных или их устранения каким-либо иным путем научиться сосуществовать без заложенного ими искусственного разделения по функциям и обязанностям. Эксперимент этот, похоже, был на пути к успеху, но, к сожалению, не мог считаться полностью корректным. Потому что, во-первых, рядом с Низшими, Полезными и Приближенными, буквально пропитывая поры их маленького мирка, находились люди, вернее Дети гнева, а, во-вторых, сам эксперимент осуществлялся под контролем высшего существа или того, кого все участники этого эксперимента считали таковым, то есть его самого, Смотрящего на два мира…

Смотрящий добрался до кресла с высокой спинкой, установленного в центре рубки, на широком, метра три в диаметре, подиуме, и, заняв его, приказал:

— Выведите сообщение на мой экран.

Подиум тут же подернулся легкой голубоватой дымкой изолирующего поля, а прямо перед ним возник в воздухе широкий прямоугольник. Спустя мгновение прямоугольник растекся по сторонам, и перед Смотрящим возник… Счастливчик.

— Привет, малыш, это запись, так что не торопись рассыпаться в уверениях по поводу того, как ты рад меня видеть. — По лицу Счастливчика скользнула улыбка. И исчезла. — Значит так. Наши усилия начали приносить плоды. Дело не терпит отлагательства. На сторону людей только что перешли несколько “звездных уничтожителей”. Командуют ими твои любимые сауо. Вся проблема в том, что человеку, которому сауо поклялись в верности, сейчас грозит опасность. Ее преследуют другие люди. И если они добьются успеха, то все пойдет псу под хвост. Более того, сауо могут навсегда объявить людей безумной расой. — Счастливчик немного помолчал, со значением глядя в глаза Смотрящему, и закончил: — Так что поторопись. События развиваются как раз в той системе, в которую ты по моей просьбе отправил группу глубокой заброски. Точные координаты базирования “уничтожителей” я тебе сейчас дать не могу — определишься на месте. Действуй.

Когда экран потух, Смотрящий некоторое время сидел молча, глядя невидящими глазами в точку, где только что находился центр изображения, потом откинулся на спинку. Это кресло было сделано таким образом, чтобы рудиментарные крылья, которыми наградили его Создатели, не мешали опираться спиной о спинку. В корабле было не слишком много таких кресел, штук двенадцать наверное, но все они были предназначены только для одной задницы, носитель которой сейчас довольно мрачно размышлял над своими перспективами. “Звездные уничтожители”… да, это серьезно. О подобных кораблях они узнали не так давно, лет пять назад. Причем, как подозревал Смотрящий, единственно потому, что Счастливчик достаточно точно представлял себе, что надо искать и как это выглядит. Но Смотрящий за долгие годы тесного общения со Счастливчиком уже так привык, что тот знает и умеет столько, что и вообразить себе невозможно, что, когда его посетило это подозрение, ни малейшего волнения он не испытал.