Последний рейс

Кларк Джули

Клэр

22 февраля, вторник

Дом Евы застыл в ожидании, словно наблюдая за мной, чтобы понять, кто я и зачем явилась. В холодильнике не нашлось ничего, кроме нескольких упаковок с банками диетической колы и пустого помятого контейнера, задвинутого в дальний угол. На открытых полках расставлены поваренные книги и декоративные миски, в шкафах слева от раковины сперва попадаются только стаканы, тарелки и чашки, но потом, к счастью, в одном из отделений обнаруживаются небогатые съестные припасы. Что ж, значит, сегодня у меня на ужин только крекеры и кола.

Немного утолив голод, возвращаюсь

в гостиную. Часы на стене показывают шесть. Оглядываюсь в поисках пульта и гоню прочь мысли о том, как еще совсем недавно Ева со своим мужем вместе смотрели тут фильмы, устроившись на диване под одним пледом, или просто сидели рядом, читая новости в телефонах. Но где же фотографии? Сувениры из совместных поездок? Приметы счастливого долгого брака? Ничего нет. Пусто.

Включаю телевизор и пролистываю каналы, пока не нахожу Си-эн-эн. На экране крупный план нью-йоркского аэропорта сменяется изображением поисковой группы и катера береговой охраны среди темных волн. Прибавляю громкость и узнаю голос Кейт Лейн, политического обозревателя и ведущей программы «Политические новости». На экране появляется наша с Рори фотография, сделанная на торжественном ужине в прошлом году. Я улыбаюсь на камеру, волосы уложены в замысловатую прическу, на лице яркий вечерний макияж. «Власти подтвердили, – мрачно сообщает Кейт, – что жена известного мецената Рори Кука, сына покойного сенатора Марджори Кук и исполнительного директора Фонда семьи Кук, направлялась в Пуэрто-Рико с гуманитарной миссией на борту рейса 477».

Фотографию на экране сменяют кадры со зданием аэропорта, камера показывает охраняемую зону за большими стеклянными дверями.

«Представители “Виста эйрлайнз” встретятся сегодня с членами семей погибших. Поисковая группа будет работать у побережья Флориды до поздней ночи. Должностные лица Национального совета по безопасности на транспорте исключают версию террористической атаки и ссылаются на неблагоприятные погодные условия и тот факт, что срок эксплуатации данного самолета истек четыре месяца назад».

Камера фокусируется на рыдающих людях, которые стараются утешить и подбодрить друг друга. Я поднимаюсь и подхожу ближе, чтобы разглядеть Рори. Впрочем, высматривать его в толпе мне не приходится: буквально через секунду, как по команде, его показывают крупным планом.

«Мне только что сообщили, что мистер Кук сделал заявление от имени семей погибших».

Я ставлю программу на паузу, чтобы рассмотреть Рори. На нем дорогие джинсы и хлопковая рубашка темно-синего цвета, который очень ему идет и всегда хорошо смотрится в кадре. На лице лежит печать горя, взгляд – опустошенный. Интересно, он действительно сокрушается или просто умело притворяется, а на деле кипит от ярости из-за моего побега?

Сейчас выясним. Достаю ноутбук из сумки и спешу на второй этаж в кабинет Евы. Роутер мигает зелеными огоньками из угла рядом со столом. На задней панели должен быть пароль. Так и есть – вот он. Надеюсь, Ева не стала менять его. Название сети удается правильно подобрать только с третьего раза, но в конце концов я подключаюсь.

Нажимаю на окно, которое я открыла прошлой ночью, и быстро просматриваю список входящих писем Рори, пока он дает интервью в прямом эфире. Так, что тут у нас? Несколько сообщений от Даниэллы и скрытые копии ее писем, которые она отправила сегодня рано утром в отель в Детройте и в школу, чтобы уведомить их о приезде Рори. А вот и кое-что поинтересней. Сразу после того, как стало известно о катастрофе, Брюс написал мужу:

Думаю, лучше отложить объявление о баллотировании.

Рори ответил через секунду:

Ни в коем случае.

Брюс оказался предусмотрительнее

и дальновиднее.

Избирателям не понравится. Ваша жена только что погибла. На следующей неделе объявлять нельзя. Это безумие. Надо дождаться, пока найдут тело. Устроить похороны. И после них заявить, что Клэр мечтала увидеть вас на этом посту.

Подобная хладнокровная расчетливость хотя и не удивила, но все же задела меня. Даже в такой скорбный момент единственное, что их волнует, – предстоящие выборы. А я-то думала, что, несмотря на все скандалы и побои, Рори по-своему любит меня. Оказалось, и это было ошибкой. Никогда бы он не поступился своими амбициями ради меня. Значит, я действительно правильно сделала, что сбежала.

В новой вкладке открываю «Гугл» и ввожу в строку поиска «Петра Федотова». Появляется длинный список результатов, пестрящий ссылками на художественные каталоги, яркими картинками и непроизносимыми именами. Пролистываю дальше – на следующих страницах то же самое. Уточняю поиск: «Петра Федотова номер телефона». В список результатов добавляются ссылки на пиццерию в Бостоне и на сайт, предлагающий за тридцать долларов скачать приложение для поиска людей. Мне оно не поможет: Нико наверняка постарался, чтобы их данные не попали в эти базы. И вообще в интернет.

Оставляю ноутбук открытым и возвращаюсь вниз, в гостиную с застывшим Рори на экране телевизора. Прядь волос упала ему на лоб, и он поднял руку, чтобы убрать ее. Когда-то давным-давно в такие моменты я с нежностью и любовью поправляла его прическу. Кажется, совсем в другой жизни. Я вглядываюсь в лицо мужа, силясь вспомнить то время. В начале наших отношений он нередко встречал меня после работы и вез во французский ресторан или в парк на пикник. Проводил в модный клуб с заднего хода с озорной улыбкой и нежно гладил мои губы, прежде чем поцеловать.

Не то чтобы я выбросила все эти воспоминания из памяти, просто спрятала подальше. Может, пройдет время, и я смогу достать их снова. Спокойно рассмотреть, проанализировать и отсортировать: плохие выкинуть, а счастливые оставить.

Включаю воспроизведение. Рори откашливается и заявляет: «Этим утром, как и многие из присутствующих здесь, я поцеловал и проводил в путь – увы, последний – моего дорогого, родного человека, мою жену Клэр». Замолкает, тяжело вздыхает и продолжает дрожащим, надтреснутым голосом: «Она летела в Пуэрто-Рико по делам фонда с гуманитарной миссией, но ее жизнь трагически оборвалась вместе с жизнями еще девяноста пяти пассажиров злосчастного рейса 477. И я обещаю, что мы не успокоимся, пока не выясним истинную причину трагедии и не получим ответы на все вопросы». Сглатывает, опускает глаза и сжимает зубы, а когда снова поднимает лицо, на его щеках и ресницах блестят слезы. «Боль утраты еще слишком свежа. От имени семей всех погибших я благодарю вас за ваши молитвы и поддержку».

После этих слов репортеры принимаются засыпать Рори вопросами. Он игнорирует их и отворачивается от камеры. Поразительно, насколько легко и убедительно он лжет. Сегодня утром мы с ним не виделись, он не провожал меня и не целовал. Но тут до меня наконец доходит, что теперь я для всех мертва и он может говорит обо мне и о нашем браке все, что угодно. Любую ложь. Уличить его некому.

Кадры из аэропорта сменяются заставкой программы, и на экране появляется Кейт Лейн с ее неизменным седым каре и очками в темной оправе. Мы встречались с ней пару лет назад, когда она делала сюжет, посвященный памяти Марджори Кук и брала интервью у Рори. Меня поразило тогда, насколько раскованно и профессионально она держалась: была очень милой и смеялась, когда Рори шутил, при этом внимательно за ним наблюдала, словно не доверяя его обаянию и любезности.