Последний рейс
Шрифт:
Таксист тормозит у белого двухэтажного дуплекса с длинным крыльцом и двумя одинаковыми дверьми по краям. Окна справа наглухо занавешены от посторонних глаз. Перед домом возвышается большая ель, затеняющая двор. В левой части дома никто не живет – сквозь стекла видны пустые комнаты с лепниной под потолком и паркетными полами. Хорошо, что не придется отвечать на расспросы любопытных соседей.
Я достаю ключи и один за другим перебираю их, пытаясь открыть входную дверь. Наконец замок подается. Нажимаю на ручку, толкаю дверь и… замираю от страха. Я забыла о сигнализации – сейчас она поднимет на уши район. Все тихо. К пыльному запаху пустого дома поначалу примешивается едва
Я запираю дверь, осторожно обхожу пару туфель, будто только что сброшенных хозяйкой в коридоре, и прислушиваюсь: вдруг тут кто-то есть? Однако дом, несмотря на беспорядок, кажется совершенно безлюдным.
Сумку снимаю с плеча и оставляю у входа на случай, если все-таки придется быстро ретироваться. Крадусь на кухню. Никого. Только груда грязных тарелок в раковине и недопитая банка диетической колы на столе. Дверь, ведущая на задний двор, заперта на цепочку.
Медленно и очень осторожно поднимаюсь на второй этаж и осматриваю верхние комнаты. Их всего три: ванная, кабинет и спальня. На кровати и на полу валяется брошенная, будто впопыхах, одежда. Хозяев нет. Я одна в доме, можно выдохнуть.
Возвращаюсь в гостиную и опускаюсь на диван. Прячу лицо в ладонях и даю волю эмоциям, на которые оказался богат этот день: сначала паника, отчаяние, затем страх быть узнанной.
И вдруг Ева вновь встает перед глазами. Я обязана ей спасением, и вот теперь она на дне Атлантического океана. Была ли ее смерть страшной и мучительной или она потеряла сознание от недостатка кислорода и погибла, не страдая? Я делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Я в безопасности. Мне ничего не угрожает. За окном проезжает машина. Вдалеке звонят колокола.
Я поднимаю голову. По стенам гостиной развешаны абстрактные постеры в рамах, рядом с диваном стоят мягкие кресла. Комната небольшая, но уютная; мебель качественная и без претензии – не то что в доме, из которого я сбежала.
В кресле напротив телевизора заметна вмятинка – вероятно, там часто сидели. Остальная мебель выглядит как новая, будто ей и не пользовались вовсе. Еще раз осматриваю комнату и не могу отделаться от навязчивого ощущения, что здесь что-то не так. Возможно, причина в царящей всюду небрежности, будто хозяин только что вышел и вернется через минуту. Интересно, а где стояла больничная койка ее мужа, где работники хосписа отсчитывали ему таблетки, отмеряли лекарства, мыли руки? Не вижу никаких свидетельств того, что здесь кто-то долго болел. Даже на ковре нет никаких следов.
У противоположной стены – стеллаж с книгами. Я подхожу ближе, чтобы разглядеть названия – в основном это труды по биологии и химии, на нижних полках несколько учебников. «Работу пришлось бросить, когда он стал совсем плох». Может, Ева или ее муж преподавали в Беркли?
Вдруг из кухни доносится резкий жужжащий звук, оглушительно громкий в пустом доме. Поборов страх, заглядываю в дверной проем и замечаю мобильник, лежащий на столе между двумя жестянками. Странно, ведь в аэропорту у Евы был другой телефон. Тогда чей же этот? На экране горит уведомление: получено сообщение от контакта «Д». Мне знаком этот мессенджер: сообщения в нем автоматически удаляются по истечении определенного времени.
Куда ты пропала? Что-то случилось?
Телефон вновь вибрирует в моих руках, заставляя вздрогнуть.
Позвони мне немедленно.
Кидаю мобильник обратно на стол. Затаив дыхание, жду, что будет дальше, и молюсь, чтобы этот таинственный Д, кем бы он ни
Делаю шаг к раковине и осматриваю через кухонное окно крошечный задний двор. Он окружен кустарником и прорезан посередине мощеной дорожкой, ведущей к воротам. Я представляю, как Ева стояла здесь несколько недель назад и наблюдала за сгущавшимися сумерками, окрашивающими тени в глубокие фиолетовые тона, пока ее муж умирал.
Снова жужжит телефон, резкий звук разносится по пустой кухне, не предвещая ничего хорошего. Этот дом впустил меня, но так и не раскрыл своих тайн.
Ева
Беркли, Калифорния
Август
За полгода до крушения
Ева дожидалась его у общежития, не у того, в котором когда-то жила сама, а у нового, отделанного темным деревом и больше похожего на итальянскую виллу, чем на временное пристанище студентов. Все окна – нараспашку из-за жары, и на стенах в комнатах видны постеры модных, уже незнакомых Еве музыкантов. Часы на колокольне, стоящей в глубине кампуса, пробили время. Ева стояла на тротуаре, прислонившись к чужой машине; мимо на утренние занятия тянулись студенты, не обращая на нее внимания. Впрочем, как и всегда.
Наконец он появился. Шел, уткнувшись в телефон, небрежно закинув рюкзак на одно плечо. Еву заметил, только когда она зашагала рядом.
– Привет, Бретт.
Он вздрогнул и поднял глаза. В них промелькнула тревога, но он взял себя в руки и улыбнулся.
– А, это ты, Ева. Привет.
Из машины, припаркованной на другой стороне улицы, появились двое и не спеша двинулись за ними.
– Ты знаешь, зачем я пришла, – тихо произнесла Ева.
Они перешли через дорогу, миновали кофейни и книжные магазины, покинули кампус и повернули на юг. Поравнявшись с глухим узким переулком, ведущим к небольшой художественной галерее, которая, как и все подобные заведения, открывалась ближе к полудню, Ева преградила дорогу своему спутнику. Двое молчаливых парней, шедших сзади, тоже остановились, ожидая сигнала.
– Слушай, Ева, – затараторил Бретт, – мне очень жаль, но денег пока найти не получилось.
Он затравленно озирался по сторонам, надеясь увидеть какого-нибудь знакомого, чтобы попросить о помощи, но в столь ранний час это было маловероятно, к тому же со стороны все выглядело безобидно: парень просто болтал с девушкой на улице.
– В прошлый раз ты говорил то же самое. И до этого…
– Все из-за родителей. Они разводятся. Денег присылают мало. Еле на пиво хватает.
Ева внимательно выслушала оправдания и сочувственно склонила голову, будто ее заботили жалкие проблемы этого бездельника. Будто за те три коротких года, что она проучилась в Беркли, ей не приходилось из последних сил сводить концы с концами и даже выносить из столовой еду, чтобы не голодать в выходные. Какое уж там пиво…
– Очень печально, – вздохнула она. – Но это не мои проблемы. Ты задолжал шесть сотен, и я устала ждать.
Бретт судорожно стиснул лямку рюкзака и проводил взглядом прогромыхавший мимо автобус.
– Я верну. Клянусь. Но… мне нужно время.
Ева опустила руку в карман и достала жвачку, не спеша развернула ее и сунула в рот, будто размышляя над его словами. Заметив этот сигнал, ее молчаливые спутники, все еще стоявшие поодаль, двинулись вперед.
Когда Бретт их увидел и понял, чт'o ему грозит, было уже поздно. Он отступил, надеясь сбежать, но те двое быстро нагнали его и затолкали обратно в переулок.